Секс-ловушка по соседству

– Спасибо, – расцветает она, бежит к изваянию под именем Лена и чмокает ее в надушенную щеку. Убегает к своему Игорю, и я даже рад, что у Лены такая подруга появилась. Хотя если уж говорить о подругах, некоторые бывают чересчур деятельными, как Майя.

Стоим напротив, а между нами стена, и как ее разбить, я не знаю. Иду к ней, а она пятится. Хочет убежать, но я успеваю схватить за руку и прижать к стене. Мимо нас море из тел, но плевать. Даже если услышат.

– Лен, на меня смотри. Я пришел. Я здесь.

– Из-за нее пришел или из-за меня?

Вжимаю ее плечи в стену, поднимая глаза к потолку и молю небо мне помочь. Именно этого дерьма я боялся, что она начнет задавать эти неудобные вопросы.

– Нина прислала фотографию, как Игорешка ваш дарит цветы тебе.

– И? – поднимает она наконец глаза. И я выдыхаю. Там нет отвращения, лишь непередаваемая тоска.

– И я представил, как сегодня ты будешь садиться на шпагат на его член. И меня заколотило.

– Кирилл, – она пускает слезу, тут же слизывает ее. – Я не знаю, что тебе сейчас сказать, столько всего.

– Больше не любишь меня?

– Ха, – глотает она смешок. – Если бы это было так просто, я бы еще в семнадцать тебя забыла.

– Я рад, что не забыла.

– А я вот уже не уверена. Отпусти, мне больно.

Не отпускаю, вдавливаю в стену.

Закрываю от лишних глаз и задираю голову, чтобы влажных полных губ коснуться. От нее пахнет так, что выть охота. Она отвечает на поцелуй мгновенно, дает свой язык, стонет мне в рот, с ума сводит. А потом вдруг отворачивается и хнычет.

– Лен, я тебя люблю.

Она поджимает губы, кивает. Поднимает глаза.

– Мне нужно это переварить.

– Ты только себя больше накрутишь.

– Да, возможно, но и рядом с тобой я вряд ли буду думать рационально.

– Я три дня думал рационально, что тебе это все не нужно, – она кивает в сторону, где на выходе нас ждут чересчур внимательные родственники, которым есть дело до всего. – Но слишком эгоистичен, чтобы отпустить. Я, знаешь ли, тоже хочу быть счастливым.

– А сможешь ли? – грустно улыбается. – Смотреть на нее, меня и не сравнивать?

– Я сравнил. Сегодня я сравнил, Лен. Блин. У меня, может, и стоял на нее, но я никогда не допускал даже мысли, чтобы с ней переспать, понимаешь? Я знал, что она моя сестра и стыдился своего влечения. А тебя я хотел до такой степени, что уехал, чтобы малолетку на член не посадить.

– Ты меня стыдился.

– Я просто не хотел, чтобы в нашу жизнь лезли, а это будет неизбежно. Сама уже поняла.

– А ты бы рассказал? Сам? Или мне всегда пришлось бы не понимать, почему они на меня с такой жалостью смотрят?

Мне хотелось бы сказать твердое «да», но не получается. Две дурацкие буквы застревают в горле.

– Отпусти, Кирилл.

– Не могу, я ведь обещал тебя всегда возвращать, – улыбаюсь, а она грустно усмехается. Вспоминает?

– Раньше я всегда этого хотела, а теперь не знаю.

Эта обреченность в ее глазах пугает. Мне хочется закинуть ее к себе на плечо и унести домой, трахать до тех пор, пока из ее головы не выветрятся эти дурацкие сомнения. Но я сам проебался. Если ей нужно время, я дам его ей. Один день. Больше не выдержу.

Отпускаю, отхожу, а она шмыгает носом и убегает влево, скрываясь в толпе таких же ряженых, как она сама. Стискиваю зубы и убираю кулаки в карманы, стараясь не рвануть за ней. Ухожу в другую сторону и вскоре оказываюсь в холле театра. А там меня уже ждут, судя по взглядам, готовые вздернуть на красивой люстре, которая висит над их головами.

Глава 53. Кирилл

Не успеваю даже выйти на улицу, как Давид, тот самый Давид, который когда-то дал мне шанс стать действительно богатым, тот, кто никогда не выказывает эмоций на людях, бьет мне в нос. Я падаю на пол, Майя обнимает его за шею, что-то отчаянно шепча. Марк хочет мне помочь, но я отталкиваю его руку. Ну что ж, за вранье один удар я заслужил, но этого достаточно.

– Ты совсем охуел, Кирилл? Я тебе дочь свою доверил, а ты что, с ней поиграться решил?

– Если доверяешь дочь тридцатилетнему мужику, будь готов к рискам. Или ты вообразил себе, что я гей или импотент?

– Ты врал мне в лицо!

– Да потому что предполагал вашу истерику. Значит так, друзья вы мои идеальные, – поднимаюсь на ноги, замечая, что народ на улице начал на нас посматривать. – С этого момента никто из вас ко мне не приближается, никто больше не говорит обо мне, никто больше не вспоминает о моем существовании.

– Кирилл, – Аня. Она-то меня больше всех разочаровала.

– Скажи, Ань, а как ты себя чувствовала, молотя языком и предавая брата? У меня тоже много чего есть про тебя рассказать, про Сладенького твоего, но я же, блядь, молчу! А ты, Майя? – я даже не утруждаю себя обращением на «вы». – Давай расскажем всем, в какие игры вы с мужем играете!

Мне и Марку было что сказать, но он молчит, чувствует, что лезть не стоит.

– Заткнись, щенок!