Секс, ложь и фото

– Да погоди ты! – заорала я на него так, что окна чуть не зазвенели, и вскочила с кресла. – Тоже мне Робин Гуд нашелся, народный мститель. Ну придешь ты в ментовку, что ты им скажешь? Что он убил твою сестру? – Я немного сбавила обороты. – В лучшем случае они тебя высмеют.

– Тогда я сам его убью, – упрямо долдонил свое Максим.

– Так тебя же посадят, дурень. Ты что, в тюрьму хочешь?

– Мне все равно, – со злобным отчаянием процедил он сквозь зубы.

Я даже зауважала его. За упрямство. Сама ведь тоже упрямая. Но уважение – уважением, а что-то надо было делать, чтобы не произошло новое убийство. Мальчишка вбил себе в голову, что Шилкин убил его сестру и, похоже, не остановится, пока сам не влипнет в какую-нибудь историю.

– Макс, – спокойно сказала я, – я всегда довожу дело до конца. Если не веришь, можешь спросить у Сергея Ивановича. Ведь так, Сергей Иванович? – Я посмотрела на Кряжимского.

Господи, прямо детский сад какой-то.

– Да, конечно. – Кряжимский убедительно кивнул.

– Так вот, – продолжала я, – сейчас я ищу того, кто убил девушек в «Гриве». Скорее всего он же убил и твою сестру. Я близка к разгадке, но мне нужно еще немного времени. Я тебя прошу, Макс, ничего не предпринимать два-три дня. Этого времени мне хватит, чтобы закончить дело.

– Уверена? – недоверчиво посмотрел он на меня.

– Уверена, – выдохнула я.

– Ладно. – Он встал и направился к двери. – Я позвоню. Все равно ведь… – принялся опять было он за свою песню, но махнул рукой. – Помяни мое слово, это он!

– О'кей, помяну. До скорого.

– Да уж, народный мститель, – добродушно произнес Кряжимский, когда дверь за Максом захлопнулась.

– Сергей Иванович, миленький, я убегаю.

Он поднял на меня озабоченный взгляд.

– Я ж с выставки прямо. – Я запахнула шубу и взяла сумку. – До завтра. На всякий случай, если что – звоните.

Кряжимский только кивнул. Он привык к моим погоням и авантюрам, считая их, хотя не без некоторых оговорок, неотъемлемой частью будней «Свидетеля».

Сев за руль «Лады», первое, что я сделала, – достала украденную или, вернее, взятую напрокат визитку. Набрала домашний номер Жедрина. Он был написан ручкой рядом с отпечатанным рабочим телефоном. Закурила. Несколько долгих гудков. Наконец я услышала сочный грудной женский голос:

– Алло.

– Добрый вечер, – вежливым тоном сказала я, – мне бы хотелось услышать Михаила Борисовича.

– Его нет, а кто его спрашивает? – заинтересовались на том конце провода.

– Это подруга Александра Шилкина. Меня зовут Ольга. Саша вчера был у вас и случайно оставил мои фото, так, несколько работ. Я начинающий художник…

– А почему он сам не звонит? – насторожилась женщина.

– Простите, вы супруга Михаила Борисовича?

– Да, – весомо подтвердил голос.

– Простите, не знаю… – разыграла я смущение.

– Антонина Сергеевна.

– Антонина Сергеевна, – бодро сказала я, – вы же знаете Сашу. Ничего-то у него нет, ни машины, ни телефона, одни творческие проекты.

Послышался смех жизнерадостного человека, который к своему спутнику жизни относится с насмешливой снисходительностью, на какую претендовала и я.

– Да, да, – прозвучало в трубке, – только Саша к нам вчера не заходил, да нас и дома не было. Мы у сестры Мишиной гостили. Вы что-то путаете.

– Это не я путаю, это у Саши временное помутнение рассудка, – едко пошутила я и, поблагодарив Антонину Сергеевну, повесила трубку.

Я нажала на газ и устремилась в галерею.

В моей голове царила полная сумятица. Что же это получается, Шилкин мне вчера наврал? Или просто сказал первое, что пришло ему в голову? Но тогда почему этим первым пришедшим в голову оказалась ложь? Для чего ему потребовалось лгать? Естественно, чтобы скрыть правду. А в чем заключалась правда? В том, может быть, что он был у любовницы? Чушь! Он, по-моему, своих увлечений ни от кого не скрывает. Наоборот, ему нравится сталкивать лбами женщин, с которыми он в одно и то же время крутит романы. В каждом таком увлечении он, наверное, находит допинг, не в наркоте заурядной, выходит, скрыт его стимул к творчеству.

Иначе как расценить его свидание со мной? Что же это получается, соседка, дом которой едва не упирается стеной в «паноптикум» Шилкина, видела, как мы приехали? Видела, по крайней мере, мою машину. А вдруг она куда-нибудь уезжала и неожиданно вернулась? Вдруг Шилкин просчитался? Или по своей гениальной рассеянности, будучи поглощенным художественными образами, не позаботился о мерах, так сказать, безопасности.

Почему-то мне не верилось в это. Не такой Шилкин человек! А какой? Эгоист. Ему по большому счету наплевать на чувства других людей. Переживают ли две влюбленные в него женщины – ему дела нет. Не исключено, что он специально все так организовал, чтобы женщины-соперницы столкнулись носами. Столкнулись, вздрогнули от боли и вместо того, чтобы послать его куда подальше, еще больше увязли в болотной жиже под названием «страсть». Может, он таким образом в них азарт разжигает, стремление к соревнованию?