Секс, ложь и фото

— Кстати, — сказал он, — я совсем недавно побывал на выставке некоей Боковой… По-моему, правильно. «Бремя страстей человеческих». Некоторые фото меня просто потрясли. Хотелось бы познакомиться с автором, но не нашлось времени. Я должен был лететь в Прагу.

— Бойковой, — поправила я.

— Что? — не понял Александр.

— Фамилия той фотохудожницы, чьи работы вы оценили, — Бойкова.

— Возможно, — меланхолично отозвался Александр, — вы с ней знакомы?

— Теперь и вы с ней знакомы — это я.

Он удивленно посмотрел на меня.

— Не может быть!

— Может. В жизни, за которой вы гоняетесь, все может быть. Только как же удается гоняться за тем, частью чего являешься, пребывая словно в глубине вечного моря?

— Вечного моря… — задумчиво произнес Александр, — это вы хорошо сказали: вечное море.

У него был отсутствующий вид. Вообще меня поражали та легкость и быстрота, с которыми живая улыбка на его подвижном лице сменялась задумчиво-отрешенным выражением. В нем были и простота, и сложность. Эти качества смешивались в таких диковинных пропорциях и порождали такие неожиданные, подвластные множеству истолкований реакции, что я терялась в догадках: что это — проявление его наплевательского отношения к себе подобным или природная застенчивость, ранимость, заставляющая иной раз выражаться с такой резкостью? В общем, эта гремучая смесь будоражила мое воображение, пробуждая во мне, как в исследователе человеческих душ, живой интерес.

— Вы завсегдатай в «Гриве»?

— Ну, как вам сказать, — продолжал «отсутствовать» Александр, — что-то вроде… Хотя… Скорее нет. Захожу иногда пропустить рюмочку, поболтать с посетителями. Там собирается преинтересная публика.

— Богема?

— И богема тоже. Всякий сброд. Мне это нравится. Думаю, и вам будет интересно. Найдете материал для следующей выставки.

— Не исключено, — улыбнулась я.

Я затормозила у старинного двухэтажного особняка, в подвальном помещении которого размещался кафе-бар «Грива». Рядом стояли еще две машины: старенькая «Мазда» и видавший виды «Ситроен». Перекинув через плечо ремень «Никона», с которым старалась не расставаться ни при каких обстоятельствах, я подождала, пока Александр выберется из машины. Нажав на кнопку брелока, заблокировала дверцы.

У входа в кафе о чем-то горячо спорили два подвыпивших или обкуренных подростка, одетых, несмотря на холод, только в джемперы.

«Вышли подышать свежим воздухом», — подумала я и, обойдя их, стала спускаться по длинной мрачной лестнице, освещенной одной-единственной лампой.

Александр, держа руки глубоко в карманах пальто, неторопливо шел следом. Когда я открыла дверь и очутилась в холле, передо мной оказалось довольно уютное просторное помещение с мягкими кожаными диванчиками. С одной стороны был гардероб, возле которого, оперевшись спиной о стену, курили две девицы в черных супермини, с другой — узкий коридор, ведущий к туалетным комнатам. У входа в зал скучал детина в камуфляжной форме с резиновой дубинкой на поясе.

На одном диванчике, стоявшем неподалеку от стойки гардероба, развалился нагловатого вида симпатичный парень лет двадцати пяти в черном кожаном пиджаке нараспашку. Он сидел с отрешенным видом, словно ждал кого-то. На стенах из красного кирпича висели несколько зеркал в бронзовых рамах, между которыми были наклеены рекламные плакаты и афиши, одна из которых извещала о скором приезде в Тарасов Ванессы Мэй. Билеты, как явствовало из наклеенного на афишу объявления, можно было приобрести тут же в гардеробе.

Пока мы раздевались, распахнулись двери, ведущие в зал, и оттуда выбралась хорошо подвыпившая компания. Две совсем молодые девицы в точно таких же мини, как у куривших в холле, поддерживая под руки двух ребят, направились к гардеробу.

— Марго, — подозвал одну из них красавчик в кожаном пиджаке. — Ты ничего не забыла?

— Сейчас, Дени, — отозвалась Марго.

Мы с Александром были уже у входа в зал, но я успела заметить, как девица, прислонив своего кавалера к стеночке, открыла сумочку и, достав что-то оттуда, сунула в руку парню.

Большой зал, пол которого был выложен голубой и белой плиткой, напоминал колониальное бунгало и современный офис солидной адвокатской конторы одновременно. Помещение освещалось причудливой формы бра, закрепленными над столами из искусственного камня, напоминавшего мрамор. Их терракотово-бежевая поверхность гармонировала с плетеными креслами, на которых лежали мягкие пестрые подушки. Столики отделялись один от другого остролистыми пальмами в деревянных кадках.

Бар был полон, из дюжины столиков свободными оказались только два или три, но мы, миновав их, прошли к стойке. Я посмотрела на банкетки, опасаясь за их устойчивость.

— Привет, Пахом, — словно старому знакомому кивнул Александр бармену. — Налей-ка мартини и чашечку кофе.

— Давненько к нам не заглядывал, — сказал Пахом, ставя перед Александром бокал. — Как успехи?

— Нормально, — отозвался мой спутник, оглядывая зал. — У вас как?

— Да что у нас, — поморщился Пахом, наполняя бокал со льдом светло-желтой жидкостью, — все одно и то же. Кстати, твой «Полароид» у меня. Заберешь?

— Потом, — отмахнулся Александр.