Секс, ложь и вампиры

Ты заглядывала глубоко в меня, Hasi. Ты должна помнить, что я проклят теми, кого погубил. Ты должна знать, что я чудовище не лучше Повелителя демонов, поразившего тебя своим проклятием.

– Нет, – проворчала я и кинулась в его объятия.

Он повалился на кровать, и я оказалась сверху. Мои губы ласкали его губы, а мое сознание без труда проникло в его сознание. Яростная пустота внутри его снова обволокла меня, проглотила, запугала.

– Ты не чудовище! Ты не такой, как Асмодей! Ты всего лишь связан по рукам и ногам проклятием.

– Это не снимает с меня ответственности за то, что я сделал. Я отнимал жизни. Я предавал своих людей, хотя и знал, что после того, как Асмодей доберется до них, им не выжить. Взгляд твой затуманен, когда ты смотришь на меня. Ты видишь только то, что хочешь увидеть.

– Неужели? – Я дотронулась до его щеки. Его слова, как маленькие иглы, пронзили мою душу. – А я думаю, что вижу лучше тебя. Скажи, Адриан, что случится, если ты не станешь предавать своих Темных братьев Асмодею?

Его глаза были бледнее снега. Он сомневался, говорить или нет, но все же решился:

– Он будет мстить.

– Как именно он будет мстить? Он выместит свою злость на тебе? На других?

– На других. На моих людях.

– Но как?

Я чувствовала охватившую его боль. Он попытался отвернуться от меня, но я не позволила ему.

– Как, Адриан?

– Он призовет свои легионы, чтобы уничтожить Темное братство.

– Всех вас? Всех до единого?

– Он сделает все, чтобы уничтожить всех до последнего. Его сила небезгранична, но…

Я поцеловала его в губы.

– Но ему хватит власти убить многих?

– Да. – Он закрыл глаза. Боль, что заливала его, начала пропитывать и меня. Я оттолкнула ее, не желая принимать.

– То есть ты решил не рисковать тотальным уничтожением своего народа и удовлетворяешь потребности Повелителя демонов, предавая ему несколько своих приятелей-вампиров.

Он спокойно лежал подо мной, человек, так много страдавший в своей жизни. Я прикоснулась к глубине его агонии. Он был загнан в ловушку, он стоял между мстительным Повелителем демонов и своим собственным народом, не в силах спастись сам, не в силах спасти тех, кем ему приходилось жертвовать. И все же как многих он погубил таким образом?

– Это не твой выбор, Адриан. Ты не в силах изменить что-либо. – Я прижалась губами к пульсирующей жилке на его шее. Я открылась его боли, позволила ей влиться в меня, пустила ее в свою душу, приняла и поняла ее.

А если я делал это сознательно? Его вопрос прозвучал неожиданно. Он погладил меня по волосам и поцеловал в губы. Ты будешь осуждать меня? Ты отвергнешь меня, как и остальные? Ты бросишь меня?

Никогда. Мои губы ласкали его губы. Он ответил на мой поцелуй, я чувствовала его вкус, и от этого меня переполняли эмоции. Ты не зло, Адриан. Я бы не полюбила человека, в сердце которого царит зло. Ты сделал все, что было в твоих силах, и ты спас много людей.

Его пальцы на мгновение впились в мои бедра, затем он резко оттолкнул меня, сполз с постели и заговорил, стоя ко мне спиной:

– Ты слишком неопытна, чтобы увидеть правду обо мне, Нелл. Я не лучше, чем сам Асмодей.

Мое сердце сжалось от самобичевания в его голосе. С этой эмоцией я хорошо была знакома, но вот только Адриан был несправедлив к себе. Я знала, как разрушительна она может быть, если не сжать ее в кулаке. Я поднялась с кровати, подхватив свою одежду, и быстро оделась.

– Может, хватит себя жалеть? Я со своей депрессией не могу справиться, не хватало мне еще и твоей.

Его плечи дернулись, словно мои слова ужалили его, но он не повернулся ко мне лицом.

Я вздохнула, натянула носки и ботинки.

– Ты не зло, ты не чудовище, ты мужчина, которого прокляли, и только. Это дает тебе право на презумпцию невиновности.

Темные, конечно, не могут делать вещи из ничего, но двигаются они очень быстро, когда хотят. В одну секунду я смотрела на его спину, а в следующую он уже жестко и агрессивно прижимал меня к стене. Его глаза метали в меня голубые молнии.

– У меня был выбор, – медленно произнес он, его слова были тверже гранита. – Смерти, которые я причинил, Темные, которых я уничтожил… это все мой выбор.

– Но из-за проклятия, – нежно сказала я, обнимая его за плечи и прижимая к себе. Он был полон боли, настоящий водоворот злости, вины и агонии, слитых воедино. Я хотела показать ему, что выбор, перед которым он стоял, поступки, которые он совершал, были не следствием его личины чудовища. Его тело пробрала дрожь, когда я растаяла в его сознании.

Как ты можешь так верить в меня и совершенно не верить в себя?