Секс-машина (ЛП)

Я выжил, но прежним не стану. Я скучаю по Джордан каждый день и никогда не переставал думать о том, кем бы мы сейчас стали. Уже и не вспомнить саму аварию, но меня мучают ночные кошмары, в которых мой мозг показывает, как это было, заставляя меня переживать ужас снова и снова. Это и есть причина того, что я редко провожу ночь с женщиной. Нужно ли мне, чтобы весь город говорил о жалких ночных кошмарах Блэйка Дэмпси?

Это навредило бы моему бизнесу, единственной сфере жизни, которая удовлетворяет меня, и в которой я успешен, и намерен продолжать.

Поэтому мне так странно чувствовать разочарование от того, что я проснулся один, учитывая, что я просыпаюсь один всю мою жизнь, и не собирался это менять. Как сказала Хани, я никогда не привожу женщин к себе домой. Это слишком запутанно. Когда мне нужно, чтобы они ушли, и не получается заставить их это сделать. Единственное, это прямо попросить их уйти. Все они одинаковые. Все они надеются, что будут той единственной, что починит разбитое сердце Блэйка Дэмпси.

Не знают они лишь того, что мое сердце было разбито вдребезги в день, когда погибла Джордан, и больше его не существует, кроме как в качестве органа, что качает кровь. Оно ничего не чувствует. Мне понадобилось три года после смерти Джордан, чтобы заняться сексом с кем-то другим, и это был ебический провал. Я распустил нюни, к чертям напугал бедную девушку, которую я выбрал для своего возвращения в седло.

Слава богу, это произошло вовремя моего короткого визита в Техасский Университет в Остине, достаточно далеко от Марфы, так что никто из знакомых не слышал об этом. Еще спустя год, я надрался с девушкой в баре, и сделал это снова, в этот раз без истерик. Я нарек себя исцеленным и вернулся в седло. Каждый раз зажигал с новой женщиной, когда мне этого хотелось. Все они знали, на что идут, когда шли ко мне в постель: одна ночь и только одна ночь.

Моя мудреная систематичность избавила меня от драм, в основном я мирно существовал. Я имею в виду, не каждый день женщина, как Хани, предлагает мне себя в баре, и она более чем соответствовала своему имени, которым нарекла ее бабушка, называя ее Медом все ее детство. Ее настоящее имя Эвелин, но все ее знали как Хани.

Теперь я знаю, что на вкус она, как самый сладкий мед, который мне доводилось пробовать, и спустя часы после того, как я последний раз к ней прикасался, я все еще чувствую ее вкус на своих губах и ее запах в своей постели. Действительно ли я лежу здесь в свой редкий субботний выходной, думая о женщине? Даааа, думаю именно это я и делаю, и я удивлен, что даже такой измученный парень, как я, может время от времени испытывать встряски.

Он сбила меня с толку, войдя в бар, который не совсем ее привычное место пребывания, он даже не в ее стратосфере. Она сбила — и шокировала — меня своими словами. И потом она сбила меня своим ответом. Не секрет, что Хани Кармайкл встречалась со многими одинокими мужчинами до сорока, поэтому было занимательно узнать, насколько невинна она на самом деле под ее гладкой, утонченной наружностью.

Я никогда бы не подумал, например, что ее никогда не шлепали, или не играли с ее попкой, или не заставляли ее кончать так сильно, как она сделала не единожды вчера ночью. Даже мысли, о том, как протиснуться в ее киску, вызывают стояк. Она была такая маленькая и упругая, и это была такая битва, чтобы войти в нее, битва, которой я наслаждался все три раза, когда уговаривал ее попробовать.

Оборачивая руку вокруг моей биты, я дрочу у кончика, медленно и плавно, пока вспоминаю ночь, пережитую с Хани. С секунды, когда она сказала эти незабываемые слова в баре до моего третьего раза внутри нее. Интересно, чувствует ли она сегодня боль, думает ли она обо мне так, как я думаю о ней, сделала ли бы она это еще раз, если бы была здесь…

Я закрываю глаза, вспоминая как ее большие, круглые сиськи вздымались с каждым погружением моего ствола. Боже, мне нравилось смотреть, как они двигаются, и как ее соски была направлены на меня. Я начинаю чувствовать предательское покалывание у основания спины, и почти кончаю себе в руку, что делает движения моей руки вверх и вниз только горячее.

Я пока не хочу кончать, так что я немного сбавляю темп и вспоминаю ее шок от проникновения мох пальцев в ее зад. Никто к ней там не прикасался, и я извращенно возбужден тем, что я был первым. Я пускаюсь в размышления, как бы это было, отыметь ее в попку, как бы она стонала и кричала, когда я бы с силой вошел в нее сквозь тугое кольцо мышц, которое пыталось бы меня остановить.

Я бы обмазал нас обоих таким количеством лубриканта, что был бы способен проникнуть в нее полностью, пока мои яйца не ударятся о ее киску, и она бы приняла в себя самую толстую часть моего члена. Я бы заставил ее кончать так сильно, что она была бы в огненной ярости, неспособна делать что-либо, кроме как принимать меня снова и снова, пока бы я не излил себя в самую интимную ее часть.