Секс, наркотики и экономика. Нетрадиционное введение в экономику

Однако какими бы ни были достоинства каждой из школ, несмотря на возможность существования разных школ, это не точная наука. Скорее, это похоже на рассуждения о том, плоская ли Земля и стоит ли она на слоне и четырех черепахах или она круглая, а вокруг нее вращается вся остальная Вселенная. Каждая школа, возможно, нашла частицу правды, но ни одна из них не разобралась в вопросе до конца. Анализ экономики в целом навсегда останется сложным и противоречивым занятием. Отчасти потому, что мы не располагаем достаточным объемом данных для проверки конкурирующих теорий: экономика меняется настолько быстро, что в качестве доказательства того, что произойдет в 2005 г., нет смысла учитывать данные до 1980 г. Экономисты располагают статистическими данными в лучшем случае за 25-летний период, по финансовым рынкам данные доступны ежемесячно или даже постоянно, а по другим сферам — только ежеквартально или ежегодно. А учитывая то, что уровень цен в одном месяце сильно отличается от показателей следующего месяца, в отдельных данных практически нет полезной информации.

Более того, экономика состоит из миллионов и миллионов людей и компаний. В глобальной экономике, где страны связаны между собой торговлей, инвестициями и миграцией, все, что происходит в одном месте, обязательно приведет к тому, что появятся десятки или сотни миллионов решений, принятых в ответ на происходящее в мире.

Подобное открытие привело к возникновению нового направления мысли, которое утверждает, что делать теоретические предположения относительно экономики в целом возможно, но их нельзя с легкостью превратить в рабочие принципы или меры. Эта идея появилась после применения теории сложности (разработанной в естественных науках) к экономике.

На первый взгляд, теория сложности кажется довольно понятной. В ней утверждается, что люди (муравьи или молекулы) влияют на выбор, который каждый из них делает. Это противоречит традиционной макроэкономике, предполагавшей, что люди принимают решения относительно того, что тратить, куда инвестировать, как работать, независимо от таких факторов, как уровень процентной ставки или уровень прибыли компании, a также их собственные вкусы и предпочтения. Однако, если предположить наличие естественной для человека склонности зависеть от поступков окружающих, то окажется что большинство принципов традиционной экономики не эффективно.

Сторонники теории сложности преувеличивают крах всей прошлой экономики. На самом деле, экономическое мышление совершенно спокойно может принять во внимание явления, которые так дороги приверженцам теории сложности. Например, возрастающая экономия от масштаба в некоторых отраслях, возникающая как следствие сетевых внешних эффектов (цена, которую я плачу, зависит от того, сколько людей до меня приобрели данный товар), которые я уже описывала в первых главах, конечно, не опровергает существующую экономику. Уважаемые традиционные экономисты-академики проводят большое количество исследований в этом направлении, особенно в сфере финансов, теории торговли, экономической географии и промышленной организации.

Однако теория сложности действительно угрожает традиционной экономике. Она подрывает механизм, лежащий в основе каждодневных прогнозов и комментариев. В тайниках Лондонской школы экономики действительно есть механизм (он назван Машиной Филлипса, по имени своего создателя), представляющий доходов в экономике с помощью цветной воды, которая течет по трубам и указывает на темпы потребительских расходов; и клапанов, которые имитируют гибкость или строгость кредитно-денежной политики. Но это порождает ошибочное утверждение в том, что экономику можно подправить, закрутив тут и подтянув там. Ошибочно оно потому что между объемами потребительских расходов и такими «рычагами», как процентная ставка или государственные расходы, нет прямой связи, если при этом учитываются отдельные потребители которые зависят от модных веяний, общего хорошего настроения — или стадная психология фондовых рынков. Экономику невозможно контролировать, по крайней мере простым механическим способом. Возможно, машина была хорошей метафорой в послевоенную эру, когда даже в некоммунистических странах экономика куда больше подвергалась регулированию и контролю. В условиях современной свободной экономики все изменилось. Политики теперь больше напоминают спортивных тренеров, чем инженеров. Они стараются настроить игроков (т. е. нас) на хорошую игру.

Экономические прогнозы

Макроэкономические прогнозы особенно часто бывают обманчивыми, поскольку будущее экономики часто зависит от того, что миллионы людей станут делать на отрезке времени между настоящим и будущим. Обычно при таком отношении к экономике происходит именно то, чего все боялись.