Секс - наставник по соседству (СИ)

— Какая умница. Ключи давай, принесу, тоже не помешает.

— А муж то сегодня не придет. Неудобно получится.

— Сегодня точно нет, уже приходил, — накрываю больного одеялом.

— Скоро воссоединение семьи?

— Наверное скорее, чем надо, — бурчу. – Что у тебя с пахом?

— Я бы хотел ответить, что плохо, но вроде шевелится. Особенно когда ты вот так наклоняешься.

— Ну значит не помрешь. Лежи, сейчас вернусь.

Глава 22.

— Ты напряженная, — делает гениальное заявление Тимур, пока я подаю ему воду, которой он запивает таблетку. Напряженная — это мягко сказано. Муж меня не понимает, свекровь забрала ребенка, а я нахожусь рядом с человеком, который вызывает дрожь по коже, но так и останется чужим.

— Есть такое. Проглотил?

— Обычно дамы глотают.

— Очень смешно. Покажи рот.

— Ты смеешься?

— Я должна проверить, что ты таблетку за щеку не убрал.

— Вот ты душная, — открывает все – таки рот, и я довольная киваю.

Ухожу в детскую, набираю свекровь снова.

Я даже не знаю, что ей скажу, наверное, хотя бы попрошу услышать голос Аленки.

Всего два дня прошло, столько событий пролетело, а мне просто необходимо ее увидеть. А тетя Света не берет!

Звоню в этот санаторий Березовский. Но мне внезапно отвечают, что детей там быть не может. Бассейна у них нет. И вообще у них лежат неходячие пациенты.

Напряжение растет. В голове мозг закипает, я снова мужа набираю.

Выдыхаю несколько раз.

— Успокоилась?

— Да. Хочу подарок Аленке отправить. Выясни, в каком они санатории.

— В Березовском, мама же сказала.

А ты всегда ей веришь!

— Их там нет, Олег. Я звонила туда. Позвони маме и выясни, пожалуйста!

Разговаривать спокойно сил почти не остается, и я спешно кладу трубку. Возвращаюсь к Тимуру, который смотрит телевизор, продолжая покашливать.

— Что – то случилось?

Вот оно, так просто. Рассказать Тимуру. Только, что он сделает. Да и зачем ему вообще напрягаться. Ради меня.

— Свекровь увезла дочку в санаторий.

— Ну так радуйся. У тебя впервые отпуск после декрета, ты можешь просто лежать, просто наслаждаться прекрасной компанией без детских криков и какашек.

Алена почти никогда не кричит. Мне вообще с ней в этом плане повезло.

— Это ты то прекрасная компания? – спрашиваю, замечая пот на лбу. Кажется лихорадка начинается, нужно больше пить. Что и заставляю его делать. Он беспокойно засыпает, а я беспокойно начинаю трезвонить по самым разным областным санаториями и базам, куда могла поехать тетя Света.

Глупо было думать, что Тимур поймет меня. Что тут же подорвется и помогать станет. Кто я для него? Временное развлечение?

Он принимает еще одно лекарство, отворачивается в другую сторону, хрипит, кашляет, а я ложусь рядом, смотря какую — то передачу про животных. Засыпаю. Но почти сразу чувствую, как тело наполняется негой, приятным томлением, а внизу живота тугим комком скапливается желание.

Я тут же открываю глаза, ахая, когда вижу над собой Тимура. Он наклоняется, но я тут же рот закрываю.

— Целоваться нельзя, ты же не хочешь меня заразить? — он горячий еще. От него пышет жаром как от печки, но его легкие касания к животу заставляют потереться в полумраке комнаты, освящаемой лишь свечением экрана телевизора.

— Так даже интереснее, — наклоняется он, скользит губами по ушку, заставляя вздрогнуть, вспомнить, чем занималась.

— Мне позвонить надо.

— Утром я позвоню одному приятелю, и он выяснит, куда свекровь увезла твою дочь, — обещает он, спускаясь губами на шею, прихватывая кожу, заставляя от переизбытка гормонов выгнуться в горячих руках, пальцы на которых почти плавят мою кожу, поднимаю футболку все выше и выше, оголяя живот, грудь в лифчике, к которому он прижимается губами, вынуждая шумно вздохнуть, позволить стянуть с себя раздражающую деталь гардероба.

— Так мы учимся или лечимся? – сглатываю, спрашивая, когда он отводит вниз чашечку, щелкая языком по соску.

— Мы учимся молчать, когда лечимся, — выдает он, оттягивая губами сосок и тут же его отпуская. В голове начинается буря, ураган, сметающий лишние мысли, оставляющий только чувства и ощущения, что бьют током каждую клеточку тела. Причем Тимур не жалеет меня, только прибавляя уровень этого самого тока. Мягкими касаниями губ к соскам, мягкими касаниями зубов к коже. Он ведет влажную дорожку по кругу, а затем вниз, жадными руками раздвигая мне ноги, опаляя дыханием промежность. Я испуганно вскрикиваю, когда он опускает губы на те, что снизу. Словно целует.

— Я же сказала никаких поцелуев.

— Я же сказал молчать, — одной рукой накрывает грудь, сдавливает, толкает так, что снова улетаю на подушки. Просто ловлю ртом частицы воздуха, когда он касается языком половых губ, находит тот самый клитор где – то в центре и ласкает его до умопомрачения. Руками комкаю простынь, пытаюсь свести бедра, но между ними широкие плечи, стриженный затылок и мое собственное удовольствие, что растекается по венам, отравляя меня хорошую, рождая меня плохую.