Секс-незнакомец по соседству

Камиль. Он был здесь. На меня даже не обернулся, просто смотрел в окно. Тело занемело, ноги я скорее волокла к своему месту, а как говорить и что — то доказывать я вообще не знала. А думать о Камиле сейчас чревато, поэтому я, применив всю силу воли, постаралась забыть о нем. Но... На дне моего сознания от радости прыгала маленькая мышка, потому что ее кот был здесь.

И мысли об этом меня и подвели.

Стоило секретарю сказать, что заседание открыто, как Антон вскочил и поднял руку, словно на викторине, «кто первый». Николай Петрович выругался, а я не знала, как не показать истерику, которая росла, словно снежный ком. Дала телефон Тихону и вставила в его ушки наушники. Не нужно, чтобы он слышал.

— Можно мне слово, господин судья?

Я только сейчас обратила внимание, что судья мужчина. Грозный такой. Словно нелюдимый.

— Начинайте, — велит он и я прижимаю Тихона ближе, кажется, что вот-вот и я его потеряю. По воле вот этого человека. Судьи, взирающего на всех, как на насекомых. Камиль бы точно сказал. «Ему бы потрахаться».

Я мельком смотрю через плечо, но взгляд Камиля направлен четко на Антона. Зато меня просто прожигают мать, сестра и свекровь. Дерьмо.

— Я отец, — начал громко Антон и я даже встрепенулась. Почти ведь поверила. – Я всегда мечтал им стать. Всегда мечтал качать на руках своего мальчика. Или девочку.

Учитывая, что как только Тихон плакал, Антону срочно нужно было посрать, его слова выглядят еще более мерзко.

— Хотел ребенка от любимой женщины. Лидочки. Лида, — Боже. Я ведь ему почти верю. Оскар в студию. – Я все еще люблю тебя. Мы можем все еще решить миром. Моему сыну нужна и мать.

— Она у него будет. Не волнуйся.

— Не говори гоп. Господин судья. Я очень хотел ребенка. Очень. И когда моя любимая заявила, что детей не хочет.

— Пока не хочет, — дернуло же меня сказать. Николай Петрович положил ладонь мне на руку, и я присела.

— Она сказала, что пока не хочет детей. Но время шло.

Точно. Его время прям неумолимо шло. Прям старость наступала на пятки. Ну или старость матери, которой уже за шестьдесят.

— Время шло, и я как мужчина решил действовать.

Вот же тварь. Сука!

— Я проколол наши презервативы, и она забеременела. Она устроила настоящий скандал. Вплоть до развода. Хотела сделать аборт. Настаивала на нем. Но силой всей семьи. Моей уважаемой тещи. – Он ей даже улыбается. — Невестки, мамы мы уговорили ее.

Да, точно, я помню, как его мать слегла с мнимым инфарктом. Уговорили? Надавили и сломали, как ветку на дереве ветер.

— Тихон родился потрясающим, тихим малышом, мы все помогали Лидочке, старались облегчить жизнь, — вот тварь. А вообще, законно врать в суде? – Но ей все равно хотелось тусить с неадекватными подругами с низкой социальной ответственностью. Когда я запретил гулять по клубам, она привела их домой.

— Антон! Ты заврался!

— Лида, — трогает меня адвокат, но я вырываю руку.

— Я отпросилась на день рождение Милы! Один раз за два года! И да, мы праздновали его у нас, пока ты не поставил меня перед выбором. А что я должна была выбрать, как не семью!

— Лидия Михайловна. Вам дадут слово. Сядьте.

— Ну он же…

— Сядьте, или я вам выпишу штраф за неуважение к суду.

— Я действительно поставил ее перед выбором, потому что не мог иначе. Я не хотел терять любимую.

Ненавижу. Боже. Как я хочу его сейчас убить.

— Не стоит убивать кого – то в зале суда. – усмехнулся Николай Петрович. Весело ему. Меня тут с грязью смешивают, а ему весело.

— Я работал день и ночь, чтобы обеспечивать свою семью. Чтобы жена ни в чем не нуждалась. Я даже купил ей тренажер…

— Который сломался на следующий день.

— Я любил ее, сына, но очевидно недостаточно сильно, раз она сбежала от меня. Отвезла сына неизвестно кому. Неизвестно куда.

— Известно!

— Лида, успокойтесь.

— А сама вместо того, чтобы нормально со мной поговорить и решить наши небольшие трудности начала интимные отношения со своим соседом.

Жесть. Просто жесть.

— Потом ее видели в наркопритоне, откуда ее забирала сестра. У меня есть свидетели.

О как…

— Потом она подралась за своего начальника, с которым тоже состояла в связи, — да что это такое!? — в каком – то не самом респектабельном баре, где потом же надралась уже с соседом. – Потом этот начальник уволил ее.

— Неправда! Он все врет!

— Ты не дралась с некой Викой в ночь на двадцать шестое в семь часов вечера?

— Какая поразительная точность! Там у тебя тоже были свидетели?

— Были! И видели, как она сказала тебе, чтобы ты не смела трогать ее Марата!

— Тишина в зале суда! Лидия Михайловна какая у вас бурная жизнь.

— Все совсем не так. Я не спала с Маратом.

— А с Садыровым? С ним ты тоже не спала? Прямо на балконе, где тебя могли увидеть все.

— Тоже были свидетели. Может ролик в Ютубе?

— Разберемся, — вмешался судья. – Да, Антон Филиппович. Откуда у вас такие точные сведения.

— Питер большая деревня. А нас с Лидой многие знают. На основании всего этого я сделал вывод, что Лиде не нужен сын. Ей не нужны дети, чтобы продолжать развлекаться и жить полной жизнью. Наверняка и любовнику ее не нужен хвост.