Секс-незнакомец по соседству

Шум в голове просто оглушительный. Словно я в личном аду, где каждый звук становится во сто крат сильнее.

Еле открываю глаза и злобно смотрю в сторону прохода, где дверь словно пытаются выбить. Еле поднимаюсь и волоку ноги, тут же открывая незваным гостям.

Вот они, рабы любви. Не люблю к ним приезжать. Они-то исключение, что подтверждает правило. Люди не способны на нормальные отношения.

— О, — пытаюсь улыбнуться Алене и Никите Самсоновым. — Счастливое исключение. Я ей о вас рассказывал.

Ноги уже не держат, и чтобы я просто не снес его вторую половинку, Никита подхватывает меня и несет в постель. Единственное не засранное за два дня место в доме. И кто сказал, что алкоголь помогает? Она все еще в башке. Голая. Готовит свои коронные оладьи, а я подхожу сзади и поливаю ее попку сгущенкой, тут же принимаясь вылизывать, не оставляя ей выбора, наклоняя над столешницей, чтобы удобнее было разрабатывать анус язычком, пальцами довести до оргазма, чтобы в нужный момент исполнить фантазию и войти наконец в ее пухлый зад.

— Камиль, — трясет меня Никита, выдергивая из порочного сна. Скотина. Там во сне все хорошо. Там музыка играет и мозг друг другу никто не трахает. Зачем мне эта дебильная реальность?

— Свали, а?

— И как ты с другом разговариваешь?

— Как с другом. Пошел на*уй. Дай и дальше предаваться самобичеванию. Знаешь, что она мне сказала? Я верю, что ты станешь достойным. Сука.

— Да уж, — прыскает со смеху рядом Аленка на кухне, уже и волосы свои белобрысые убрала в пучок. Реально готовит что-то. Уже и рассвело. Они что, тут поселиться решили? — Настоящая тварь, такое сказать. Можно мне с ней познакомиться?

— О, вы, стервы, найдете общий язык. У нее, кстати, сын. Тихон. Ровесник вашего спиногрыза, — открываю один глаз и снова закрываю, не могу видеть эти идеальные рожи. — Вам бы на обложку журнала «Как сдохнуть со скуки».

— А тебя на обложку «Как сдохнуть в собственной блевоте». Алло, Игнат?

— Эй, ты что удумал? — сажусь резко и тут же падаю. Чертово виски. Ни капли больше.

— Я тоже рада тебя слышать, брат. Да, мы в Питере. Есть на примете место, куда можно на рыбалку съездить? Да, мозги проветрить надо. Дом на Ладоге? Большой? А как туда доехать? Скинешь адресок?

— Я не поеду на рыбалку! Я буду лежать в кровати, разлагаться. Меня, между прочим, бросила женщина! Имейте совесть, ироды!

— Да не обращай внимания. Убогие ноют. А как туда добраться? Покажешь дорогу? Супер! Тогда через… — Он смотрит на Алену, которая вытирает руки полотенцем, потом ставит на стол корзинку и пожимает плечами.

— Можно ехать. Сэндвичи готовы.

— Вот и пиздуйте!

— Да, мы все готовы ехать. С этим-то куском страданий? Конечно. Сядет в машину как миленький.

— Я никуда не поеду! — последний раз кричу и поворачиваюсь к ним задом. И совершенно не понимаю, каким образом через час Алена с улыбкой пристегивает мой ремень безопасности на заднем сидении огромного внедорожника Игната. Игната, который таки поехал с нами...

— Ты ведьма.

— Я знаю. Поехали, мальчики, — садится она рядом со мной, а я наклоняюсь к Никите, что уже выбирает трек в дорогу и задаю очевидный вопрос:

— А тебя не пугает, что я сижу с твоей красивой женой на заднем сидении? Я ведь могу и руки начать распускать.

— Ну так она тебе их и сломает, — отвечает он, вызывая бурный смех Игната. — Поспи. Ты же так хотел поспать, пока я тебя из квартиры тащил. А за мою жену не волнуйся. Я ей доверяю.

Вот поэтому я так редко вижусь с этой парочкой с обложки. Ничем их не проймешь.

Ладно. Похер. От мыслей о Лиде все равно не смогу избавиться сам, может, эти придурки помогут во главе с настоящей зеленоглазой ведьмой.

— Я вас ненавижу.

— Мы тоже тебя любим, пупсик, — подмигивает Игнат, надевая солнцезащитные очки на свою огромную морду и трогается с места, выезжая с парковки, чтобы целых два часа тащится в дом с личным берегом на озере Ладога в Ленинградской области.

Рука сама тянется к царапине на щеке, оставленной Лидой. Наверное, я бы даже обрадовался, останься там шрам. Хоть одно напоминание, что в моей жизни случилось чудо.

Глава 53. Мышка

— Софа, я не знаю, как вас благодарить.

— Оставь, — продолжает она жарить оладья, рецепт которых когда-то мне поведала. – Ты прекрасно знаешь, что ты мне как дочь.

— Немного неприлично говорить это при живой матери.

Я внутренне застонала, посмотрев на мать в парео, которая расположилась за столом, как царица. Осталось только ей чернокожего раба и опахало подогнать.

— Я ваши заслуги, дорогая Лариса Николаевна, ни на грамм не умоляю, лишь выражаю любовь к Лидочке.

— Очень надеюсь, что так и есть, Софья Дмитриевна, — с натяжкой улыбается мать, отпивая свой чай. – О, Милена, как спалось,

Спалось. Ничего, что уже полдник, сейчас и Тихон уже встанет после дневного сна.

Пока мама воркочет над все еще страдающей Миленой, которая после развода осталась по сути ни с чем, я подхожу к Софье и почти на ухо шепчу, чувствуя себя крайне виноватой за такое вторжение в ее уютный мир в этом райском уголке.