Секс-няньки по соседству

Чувствую, как от спиртного приятно разгорается в груди. Тело расслабляется. Сознание становится затуманенным. И вот уже поступок, что я собираюсь совершить, не кажется мне таким мерзким. Скорее забавным. Это должно быть весело. Представляю, сколько лайков может набрать данное видео.

Беру гея, парня с фотокамерой, что кружился рядом и, кажется, заглядывался на голубка и тащу всех наверх. Туда, где спит Ренат. Что ж, первой жертвой оказывается он.

Без слов, жестом указываю парню, что делать и тот радостно кивает, облизываясь на бугор, прикрытый одеялом. Снимает с себя майку и медленно устраивается на огромной постели. Наклоняется к нему и неспешно спускает одеяло вниз.

Второй парень предвкушает сенсацию и настраивает камеру, давая нам знак немного подождать.

— А если он проснется? Ты сошла с ума, — шепчет испуганно и возбуждённо Алька, во все глаза рассматривая полуобнажённое тело Рената.

Совершенное тело.

Охрененное тело даже в расслабленном состоянии. Я тоже залипаю. Обрисовываю взглядом каждую выпуклую мышцу, вены, грудь и упрямый подбородок. Идеальный мужик, особенно во сне, когда не показывает свой дурной характер.

Алкоголь и возбуждение давно сделали свое грязное дело, и я теку, как грязная сучка. Сжимаю бедра и слышу почти оглушающий щелчок фото вспышки.

— Блять, — выругивается фотограф, а меня пробирает дрожь острого, как боль, страха.

Пиздец Господа. В этот же момент в голову Филиппа упирается огромный ствол пистолета, а подружка поднимает визг.

Глава 11

Сквозь сон настойчиво пробиваются мужские духи. Приторные. Они до тошноты заполняют обонятельные рецепторы, а самое главное п*здец как злят. И странные звуки, а именно перешёптывания.

Вкус снотворного в коктейле я различил только тогда, когда с тела сбежало подгоняемое разумом, как розгами возбуждение.

То есть, когда сучка ушла, виляя своим белым аппетитным задом. В такой я не прочь… Блять… Захар тоже не дурак. Все понял.

Мы стояли в спортзале, как два идиота, с охрененно твёрдыми стояками. Мозги в кашу. До нас дошло, что это был не добрый жест, а самая настоящая бабская подстава. И я бы сразу ее обман раскрыл, но эти два шарика над рубашкой, и тень сосков сквозь лифчик, и запах. Такой что выть зверем хочется.

Отбросить условности и условия. Нагнуть ее к стояку, причиной которого она и стала, и заставить сосать. Долго так, причмокивая. Заставить брать в рот, даже сквозь сопротивление, даже сквозь слезы.

Смотреть, как слюни стекают по подбородку, и размазывать их по лицу. Влажно шлепнуть ее по щеке, а потом просто насадить по самые яйца… сука… Эти сны как зараза, и ничем их не выведешь. Даже ее снотворным.

Даже два пальца в рот не помогли вывести всю хуйню, которой нас накачала эта маленькая дрянь. Так что пришлось прилечь и сном разогнать дремоту. На пару часиков.

А потом мы бы пошли разбираться с этой неадекватной. Лучше бы членом. Он бы прекрасно подошел ее дрожащим губам.

Но внезапно весь эффект вещества смыло летним ливнем, когда ко мне прижалось это.

Человеком обозвать язык не повернется, а педиком воспитание не позволяет.

Проще пристрелить, тем более, судя по его испуганному виду, это очередная выходка и задумка Кати.

Сказать, что я ахуел, это ничего не сказать.

— Ну что, Киска. Мне снести ему башню? — задаю ей вопрос, потому что она осталась одна, остальные ее друзья позорно сбежали, заслышав щелчок затвора. — А может переломать ему все пальцы для начала, м?

Дрожит от страха. Кажется, вижу даже слёзы в глазах и сожаление о содеянном. Бедная овечка прям. Ох, Киска, слишком поздно ты подняла белый флаг.

— Не надо, Ренат. Прошу, не надо, — мотает головой девчонка, разметав волосы и тут я замечаю, как она одета.

Моргаю несколько раз, не веря своим глазам. Что за вид дорогостоящей проститутки? Это что, платье или майка? Тогда где ее ебанные шорты?

Быстро бросаю взгляд в окно, в которое бьют лучи светомузыки.

И снова на нее. Убью.

Своими руками придушу. Если это то, о чем я думаю.

Она пятится к двери, продолжает мотать головой, держась за сердце. Ой, какая актриса. Оскар в студию.

Я же просто отталкиваю дрожащего пиздюка и бросаюсь к окну.

Ох, ебать…

— Ты что за хуйню там устроила!? — реву я раненным зверем и поворачиваюсь к ней, но ее уже и след простыл.

Сука. Шустрая. Животные инстинкты трубят погнаться за ней. Догнать. Зажать и отыметь. Но вовремя вспоминаю, что я в одном не слишком плотно завязанном полотенце. Матерясь себе под нос, натягиваю на голое тело джинсы. Хватаю ствол и пулей вылетаю из комнаты.

Чуть не налетаю, на столь же полуголого не понимающего, что происходит, Захара.

— Катя? — тут же спешно интересуется друг. — Что за ебанный шум?

— Я тебе об этом и говорил! Бабу нужно держать в узде. Пора показать ей, что за все надо платить.

Захар спешно застегивает джинсы, и мы спускаемся на первый этаж. Переглядываемся. Народу до хрена. Какие-то телки. Почти голые, но сейчас меня интересует конкретная. Толпа зелёных сопляков, что курят прямо в доме и бухают.

Играет дерьмовая музыка.