Секс-няньки по соседству

От силы удара по голове перед глазами все поплыло, а уши сильно заложило. Сначала я даже не услышала, что говорит мне Ренат, присевший и осматривающий меня всю с ног до головы.

А, нет, слышу:

— Дура! Вот куда ты лезешь! Идиотка! Я же убить тебя мог!

Волнуется, бесится, кажется, даже паникует, и мне реально тошно. Ощущения, словно в меня насильно галлон мартини влили. Тошнит.

— Я хочу на свежий воздух, — еле выговариваю и тру ушибленное место. Правда боль не уменьшается.

— Ее спасаешь, а она даже спасибо сказать не может, — ворчит он, но тем не менее берет на руки. Правда сначала осматривает со всех сторон, словно не знает, с какой стороны взять.

«Сзади, милый», — подумала бы я, не будь такой адской боли и тошноты.

Пока он в темпе несет меня на улицу, я обдумываю произошедшее. Вытираю выступившие слёзы об его белую майку, что совершенно не скрывает идеальной формы тела. Как ненормальная обнюхиваю Рената.

Ему до этого никого дела. На его лице пролегают тяжелые морщины, делая его ещё более серьезным. Даже постаревшим. Он не смотрит на меня.

Его огромные ладони соприкасаются с голыми участками моего тела, очень и очень близко с интимными местами. Это крайне, крайне неприлично, и мой мозг начинает гудеть. Разнося до кончиков пальцев очень и очень опасные мыслишки.

— У меня болит голова, так что может быть хватит щупать мой зад? — хлопаю его по плечу, когда мы выходим на улицу через задний выход.

Он ничего не отвечает на мое замечание, только кивает и очень аккуратно ставит на ноги. Пошатываюсь, держусь за него и поворачиваю голову. Мы одни в темном переулке.

Боль вроде бы ушла, но тошнота и легкое опьянение остались. Голова кружится.

Я уже упоминала грязные мыслишки? Так вот, одна из них о том, что будь на месте того зверя Ренат, я бы тоже истошно кричала. Но только уже после того, как он протаранил мое нутро. Плохая, плохая Катя!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Смотрю прямо перед собой, на свои руки, что очень удачно покоятся на часто вздымающейся груди. И под белой майкой кружочки сосков стали отчетливо видны.

Твердые камушки обычно образуются от холода. Но на дворе душное лето и мне становится невыносимо жарко. А желание коснуться этих кружочков просто снедает.

Скольжу ладонями вверх, растопыриваю пальцы и чуть задеваю соски. От легкого касания по телу протекает импульс тока, снося последние барьеры гордости и приличия, и в мозг втекают новые неправильные мысли и пошлые помыслы.

Поднимаю голову, и дыхание перехватывает, потому что вижу в его взгляде отражение всех своих желаний. Возможно, он уже зашел дальше в своих фантазиях и заставляет меня его вылизывать. Сосать. Глотать. Благодарить за спасение. За еще одно спасение.

Мой герой. Мой мужчина. Мой необузданный самец.

Неправильная мысль, неправильное действие. Но мне плевать, и руки сами тянутся к широким плечам, царапают шею, и чувствую, как его самого пробирает дрожь.

Он на мгновение прикрывает глаза, и это дает мне шанс быть смелее.

Поцеловать его.

— Какого хрена? — берет он меня за плечи. Так плотно, что я понимаю, он не готов оттолкнуть. Конечно, не готов. — Ты как пьяная.

Да я сама не знаю, что со мной. Только знаю, что мне очень приятно тереться об его бугор в штанах и одной рукой скользить по груди.

Все ниже.

— Я должна сказать тебе спасибо.

Мое лицо озаряет хитрая улыбка, что, конечно, замечает мой герой. Приподнимает свои густые брови вверх.

— Ну так скажи словами, — хрипит он, стоит мне подобраться к кромке ремня, подцепить пальчиком и ощутить стальной прессак.

— Могу словами, если хочешь… А если хочешь, — опускаю ресницы, быстро расправляюсь с ремнем и забираюсь ладошкой в самое пекло, чувствую, как он вздрагивает и сжимает мои плечи еще крепче.

Будь я птичкой, уже бы сломалась. Но я не птичка, я женщина. И сейчас я хочу отблагодарить своего героя.

— Что? — задает он вопрос, приближает голову.

— Хочешь, могу словами, а хочешь, могу рукой.

В голове грязная каша. Перед глазами любимое блюдо. В руках что-то огромное и очень твердое, с влажной капелькой на конце, а между ног… Там уже кисель, а трусы пора снимать и выкидывать.

Ренат прикрывает глаза, делает шаг к стене, и я понимаю, что мне можно все. В этот момент жертва далеко не я. И в ловушке именно он.

Именно он сдается и отрезает, словно может приказывать:

— Рукой.

Глава 23

Вижу, что Ренат перестает сопротивляться, и чувствую себя всесильной. Стоило взять в руки это, как он стал рычагом управления такого опасного и грозного монстра.

В моих же руках он просто шелковый. Он живой. Горячий. Такой сексуальный, что поджимаются от возбуждения пальчики на ногах. Сейчас Ренат мой.

Вынимаю агрегат удовольствия и опускаю взгляд. О, господи! Одно дело щупать, другое дело видеть, что именно ты щупаешь. И это так эротично, что дух захватывает.

Сглатываю вязкую слюну и понимаю, что отдала бы многое, только чтобы все фантазии обратились в реальность.