Секс-няньки по соседству

Еще никогда я не смотрела на смерть людей с таким удовлетворением. Еще никогда я не радовалась войне, что озарила стопами огня и взрывов ночное пространство пустыни.

Они хотели убить наших солдат, но гибли сами. Бежали, как крысы с тонущего корабля.

И дай мне возможность, я бы сама расправилась с каждым. Потому что они твари, не имеющие права на жизнь.

Потому что они мучали Кристину. Потому что из-за них она чуть не погибла. Потому что они убили в ней Ангела.

С этого дня мы все никогда не станем прежними.

И наблюдая за своими мужчинами в действии, в их естественной среде обитания, я поняла, почему их так тянет к войне.

Это адреналин, возможность бороться за справедливость. Не просто паразитирование, которым все девятнадцать лет жила я. А настоящая жизнь.

И вот, можно радоваться, что все прошло хорошо, наверное, я должна радоваться, что все участники этих событий живы и относительно здоровы, но не получается. Мне хочется продолжать рыдать от горя. Хочется выть.

Смотрю на связанную по рукам и ногам Кристину и не получается. Эти несколько дней, проведённые в этом аду, выжгли из неё всю душу. Это уже не та девочка, что учила меня морали и нравственности. Это оболочка с пустотой в глазах.

— Крис, мы тебя развяжем, если пообещаешь… — не могу говорить, ком в горле встал, не сглотнуть.

— Я не могу, Кать, — шепчет она еле слышно, убитыми в кровь губами. — Я не хочу здесь, пока он там…

И столько боли на ее лице. Столько, что я просто не могу на неё смотреть. Не могу и каплю представить, что она сейчас чувствует.

— Кто? — не понимаю я. Она не отвечает, и я касаюсь ее руки, чтобы она снова начала говорить со мной. — Про кого ты говоришь?

— Мой Руслан, — она еле всхлипывает, и вся начинает дрожать. — Он умер за меня. И ждет меня… Он ждееет…

Я сидела и смотрела на нее невидящим взором, пытаясь осознать ее слова. И такая боль накрыла. Ее волнует не насилие, что совершили над ней, а другой человек. Немыслимо. Это ли не высшая форма любви.

Руслан.

Постой, Зверь? Тот самый, что пытался ее изнасиловать, а заснул на груди?

Он защищал ее… и умер?

Об этом никто ничего не говорил. Они бы сказали…

Мне нужно срочно допросить мужиков. Срочно!

Глава 57

Я оставляю Кристину связанной по рукам и ногам. На всякий случай. И стремглав мчусь в главный штаб.

— Где Руслан?! — спрашиваю у своих мужиков, но они заняты разглядыванием каких-то бумаг, вместе с другими солдатами.

Они заняты, но и я пришла не балаболить. Нужно как-то их отвлечь и задать важный вопрос, при этом не нарваться на очередную вспышку гнева.

Они что-то эмоционально обсуждают, но я не вслушиваюсь. Меня эти дела больше не касаются. Главное, что мы спасли Кристину.

Или то, что от нее осталось…

Иду медленно за спину своих сильных мужчин. Сперва к напряженному Ренату, что сидел и выкуривал третью сигарету. И это всего за пару минут. Бедный мой, нервничает.

Тыльной стороной ладони провожу по его потной шее. Разминаю. Сначала медленно, после набирая темп.

Няньки ещё не переоделись после произошедшей бойни. До сих пор в пыли и крови. Но мне все равно. Я продолжаю делать массаж, сильно давя пальцами. И под моими долгими движениями, Ренат начинает немного расслабляться и даже прикрывает глаза.

Захар кидает на меня быстрый усталый взгляд и убирает руки за голову. Массирует свою шею, и я все понимаю без лишних слов. Я ему нужна.

Закончив с Ренатом Переключаюсь на него. Вкладывая в массаж всю оставшуюся силу.

Им это нужно, даже необходимо.

Не знаю, сколько времени прошло, но кажется достаточно долго, потому что мы остались наедине.

— Пиздец неделька, — тяжело вздыхает Ренат и встает со своего места, нависает тучей и почти рычит мне в лицо: — Катя. Ещё раз ты такое выкинешь, я сам лично тебя…

— Я буду послушной, — перебиваю его, уверенная в своих словах. — Обещаю.

Хватит. Набегалась. Доигралась во взрослые игры. В итоге пострадал человек. Не просто человек. Кристина. Моя Кристина.

Простит ли она меня когда-нибудь? Как я буду замаливать этот грех — не знаю. Что я могу сделать для Кристины? И могу ли вообще пытаться?

— Руслан. Он… Мёртв?

Боже. Прошу, хоть бы он был жив. Если для Кристины он так важен, то он бы смог ее вернуть. Возможно, это единственный мой шанс.

— Почему ты спрашиваешь? — вздрагивает Ренат и накрывает сзади мою шею.

Но это далеко не массаж, а захват собственника. И я бы наорала на него за неуместную ревность, или прильнула всем телом, чтобы доказать свою лояльность.

Но сил нет. Ни на что, нет. Не могу.

— Кристина, — произнося ее имя, на глаза сразу набежали слёзы. Это мне больно. А какого ей? — Она спрашивала о нем. Между ними что-то произошло.

Правда, я не понимаю, когда они успели. Я всегда была уверена, что для сильных чувств нужно время…

Ведь так? А тут, кажется, иное. Не так как у всех.

— Удивительно, — отпускает меня Ренат и отходит. — Ещё несколько часов назад ее связывали, чтобы она не наложила на себя руки.

Слова острым лезвием по израненному сердцу. И рыдание уже невозможно остановить.

Почему так больно?

— Так… — хриплю я. — Как он?