Секс-пуля

Взглянув на Дарью, он лишь пошевелил пальцем, и стоящий за ней охранник схватил ее за плечи и выпихнул прочь из квартиры, выкинув следом шубу и сумочку.

Дарья при этом не сказала ни слова.

«Дура. Нарисовалась. Что теперь?»

Она села в машину и задумалась.

«Куда податься? Поехать поискать, где идет погрузка? Что это даст? Узнает, откуда везут зерно. Кому реально принадлежало? Может, это зерно Андрея. Тогда больше нечего доказывать, и это действительно он.

Почему Шустриков взял с Лоскутова на десять штук меньше. Фраза Виталия Алексеевича: «Он будет мне обязан» ничего не проясняет.

Почему в одну ночь с Розановым убили Петю? Какая связь? Автослесаря не просто убили. Его натурально казнили. Боялись, что назовет имя человека, который продал ему запчасти от «пятисотого»? Могли просто припугнуть.

Это уже строчки из другой песни».

Дарья покачала головой и сорвалась с места.

Состав с зерном она нашла лишь под вечер.

Увидев, что из будки диспетчера на станции «Трофимовский-1» спускается вниз женщина, Дарья предприняла все, что от нее зависело, чтобы та открыла рот.

Вначале она спросила, не знает ли та, когда пойдет какая-нибудь электричка до Ртищева. Увидев перед собой богато разодетую девку, женщина смекнула, что та доход имеет. Раболепие на Руси – вещь обычная. Баба что-то затараторила и потащила ее к расписанию. Оказалось, электричка будет только через полчаса, что было весьма кстати. Дальше Данилова на ходу придумала историю о том, что ее муж лежит в больнице с черепно-мозговой травмой, и ей так тяжело, и она только что от него, и одна она пить не может.

Взяв в ближайшем продмаге бутылку водки, колбасу и хлеб, бабы загудели в «девятке».

Результатом двухчасового разговора за жизнь стала информация о почти готовом к отправке на Владивосток составе.

Распрощались в одиннадцать вечера.

Дарья пила чуть-чуть, зато бабу напоила. Будучи в своем, лишь слегка приторможенном уме, она решила посмотреть на формирующийся поезд, памятуя известную истину о том, что лучше один раз увидеть.

Нашла быстро. Обычные вагоны, в таких перевозят все что ни попадя: и запчасти, и игрушки, и... Это было просто чудом. В свете фонаря, на грязном снегу, Дарья увидела маленькую беленькую кучку, не кучку даже, а большую горсточку.

«Мел», – подумала она сначала. «Мел под дверью не так давно прицепленного к основному составу вагона?»

Она села на корточки и взяла щепотку на руку. Преодолевая сомнения, макнула в порошок палец и положила в рот.

«Мука! Черт меня дери! – чуть не воскликнула она. – Но все же говорят о зерне. Кто-то что-то путает, или... заведомо говорит неправду».

* * *

Помятая физиономия в десятом часу утра смотрела на Дарью с противоположной стороны большого зеркала в ванной комнате. Определенно, если она хочет еще долго иметь симпатичную мордашку и упругую попку, ей не стоит пить даже изредка.

– Так это ж ради дела, – донеслось жалкое из глубин нутра. Но колокола самобичевания быстро заглушили слабые попытки оправдаться и потребовали искупить вину какими-либо физическими упражнениями.

Дарья нахмурилась и уперлась лбом в собственное отражение.

«Заняться гимнастикой? Фи! Лучше уж она пойдет пешком по магазинам».

Идея ей понравилась. Дарья принялась чистить зубы. Под конец монотонной процедуры на передний план выполз четко сформулированный вопрос:

«На сколько тонна муки дороже тонны зерна?»

Уже за чаем она пришла к выводу, что шоппинг отменяется. Как ни прикидывай, больно уж большие бабки.

На данный момент она имела подход только к Шустрикову. В конце концов, он неплохой мужик. Вот ее хочет, а это вполне нормально. Дарья – девушка красивая, об этом все знают.

Зина сказала ей, что хозяин уехал в офис.

Дарья кивнула, спросила адрес. Оказалось, Виталий Алексеевич работал на той же улице, что и жил, на Чернышевской. Все богатые в Саратове хотят из окон Волгу видеть. Да это и не только в Саратове. Везде такая фигня.

Перед дверью в кабинет Шустрикова вся в золотых цепях сидела длинноногая, коротко стриженная, облезлая шавка.

– Я к Виталию Алексеевичу, – сообщила Дарья, намереваясь пройти мимо.

– Он занят, – взвизгнула шавка, отрываясь от созерцания собственных ногтей.

Дарья с сожалением подумала о том, что мимо охранника она прошла без проблем, а тут какая-то сучка смеет брехать на нее.

– Скажите, что пришла Дарья.

Облезлая подняла на посетительницу глаза. Дарья тут же отметила безобразно наложенный макияж. Аборигены в Африке во время межплеменной вражды лучше мажутся.

– Он занят, – тупо повторила она и снова уставилась на ногти.

Дарья не стала взвешивать ситуацию, она просто попыталась войти в кабинет, но дверь оказалась заперта изнутри.

– Что вы делаете?! – воскликнула собачонка.

– Ничего, – вяло ответила Дарья и села на один из стульев, стоящих в приемной.

Через пятнадцать минут замок провернулся, и от Шустрикова вышла какая-то «бикса» и быстренько удалилась.

Увидев Дарью, провожавший обслугу Шустриков слегка смутился, затем улыбнулся и хлопнул себя чуть ниже ремня.

– Свято место пусто не бывает, – весело буркнул он вместо «здрасте». – Зачем пришла?