Секс-пуля

Она чувствовала, что сейчас сорвется. Дело-то хреновое, по-любому. Кто ей поверит? Кто? Понятное дело, она из-за денег выкинула мужика из окна. Или платить не хотел за услуги, или украсть что попыталась, а он вовремя заметил. Кобель-то был в годах, ростом невелик. Она вполне могла бы если уж не справиться, то оказать сопротивление.

– Стал бы я с тобой тут чаи пить, – он отхлебнул на совесть приготовленный напиток, помолчал – играет на нервах, зараза, – если бы тебя обвиняли в убийстве. Все косвенные улики за тебя. В комнате порядок, следов борьбы не видно. Окно не разбито, а открыто. Курильщик довольствовался бы, на крайний случай, форточкой, но открывать полностью окно? Это нелогично. К тому же, скажу тебе прямо, дорогая Даша, что доказать факт убийства, если оно и было, уже невозможно.

– Вот этого не надо, – она отстранилась от него. – Вы даже, товарищ милиционер, и речи не заводите о такой возможности. Мне его убивать резону не было. Ни в каких криминальных делах я не замешана, живу всю свою жизнь спокойно, можно даже сказать, добропорядочно.

Он пропустил демагогию мимо ушей и продолжил излагать факты, которые, к слову сказать, были весьма интересны Дарье.

– При покойном, на беду, не оказалось никаких документов, хотя деньги мы нашли, сто долларов, немного, но все же. Значит, ты по его карманам не шуршала.

– Мне обидно, что вы меня считаете нечестным человеком. Я никогда ничего у людей из карманов без их на то разрешения не вынимаю. – Она продолжала разговаривать с ним несколько наигранно, но теперь, поняв, что ее в каталажку никто сажать не собирается, Дарья ерничала больше от радости за саму себя (похоже, вышла сухой из воды), нежели из-за того, что перед ней сидел молодой и симпатичный офицер.

– Работа у меня такая, можно сказать, ментовская, думать о людях либо плохо, либо никак. Вы уж, Дарья, простите.

– Ничего, ничего. – Она подлила ему еще, потому как в его чашке чая осталось на донышке.

– Так как вы сами не отрицаете факт своего присутствия в номере, то поступаете, с моей точки зрения, молодцом. Вот вам вопрос: «Как он вам представился?»

– Сказал, что его Антон Ильич зовут.

Лейтенант кивнул и записал имя-отчество себе в книжечку, затем передал ручку Дарье и попросил, чтобы она поставила свою подпись на бланке.

Данилова послушно выполнила указание и посмотрела на представителя власти изумрудными глазами, затянувшимися томной поволокой:

– Что же это мне теперь из города ни на шаг?

– Это ты правильно поняла, – он спрятал бумажку в карман. – Люди не всегда говорят все от начала и до конца, вдруг мне захочется с тобой еще раз побеседовать.

– А я пока вроде ничего и не сказала.

– А вот сейчас все и произойдет. Самоубийца не оставлял записку.

– Слушайте, – она прогнула спину словно кошка, а затем вернулась в прежнее положение. – Поставьте себя на мое место. Просыпаетесь вы утром, а окно открыто, и женщина, с которой вы просто пам-пара-рам, лежит внизу. Что вы будете делать? Правильно, соберете вещички и быстрее из номера! Я не занималась осмотром комнаты, честное слово.

– Придется поверить. Дело в том, что и при более тщательном осмотре никаких записок найти не удалось, значит, ее и не было. Теперь расскажите мне все с самого начала: как познакомились и так далее.

Она пожала плечами, запустила пятерню в волосы и в задумчивости посмотрела на календарь, висящий на стене. Симпатичные щеночки сенбернара, забавно разевая пасти, смотрели на нее с цветного плаката.

– Сегодня двадцать четвертое, – будто в прострации произнесла она.

– Да, – поспешил подтвердить лейтенант, надеясь, что свидетельница вспоминает. На самом деле Дарья вспомнила, что забила стрелку с подругой на четыре вечера.

– Рассказывать-то нечего. Познакомились в ресторане «Золотая грива», можете проверить, мы там были. Покушали, поехали в гостиницу. Он показался мне приличным господином.

– Костюм на нем был дорогой. Опять же, почему он не выпрыгнул от вас в трусах, а оделся и только после этого решил проверить, умеет ли он летать, а?

– Не знаю, вы следователь, вам и ответы находить.

– Но вы не слышали, как он одевался?

– Нет.

– Что необычно, правда. Ведь женщины спят намного более чутко, нежели мужчины.

– Я выпила бутылку шампанского. В связи с этим не думаю, что мой сон был неглубоким.

– Во сколько вы проснулись?

– Было почти шесть. Можно спросить, а его полет никто не видел?

– Нет. Свидетелей мы не нашли. Кроме вас.

– Но я все проспала.

– Вы последняя, кто видел Антона Ильича живым. И я очень рад, что нам удалось разыскать вас.

– А как?

Он посмотрел на нее, будто только сейчас увидел.

– Секрет фирмы, – поднялся, одернул форму, – значит, все проспали. Тоже неплохо. Похоже, мужик на самом деле свел счеты с жизнью.

– Вы меня никуда не заберете? – на этот раз серьезно и без тени ехидства спросила Дарья.

– В этом нет необходимости, – он уже собрался было выйти на лестничную клетку, но затем повернулся и добавил: – Тюрьмы и так переполнены.

Дарья закрыла за гостем дверь и, прислонившись к мягкой обивке из кожзаменителя, медленно осела на пол и тихонько-тихонько заплакала.