Секс с экс

Теперь просмотрим всю эту чертову тьму электронных писем. Трудно сосредоточиться. Я попросила Джеки отвечать на все мои звонки, но все равно вздрагиваю всякий раз, когда звонит телефон. А это случается примерно каждые четыре минуты. В конце дня Джеки передает мне все принятые сообщения. Несмотря на мою просьбу, Даррен звонил уже дважды.

Вечер я провожу в монтажной за просмотром записей интервью. Мне нужен лучший материал для следующего шоу. Выбор нельзя доверить редактору. Я сверхдобросовестно отрабатываю свой прогул.

И потом так легче не думать о Даррене. Когда я занята, мне легче не вспоминать его улыбку, от которой темнеет в глазах.

– Вы знаете, как вести себя с этими марионетками, – комментирует Эд, редактор.

– Вы так думаете? – я не отрываю глаз от мониторов.

– Да, вы держитесь с ними на равных, уважительно. Демократизм – редкое качество.

– Меня еще никто в этом не обвинял, – говорю я сухо.

– Никто и не догадывается, как вас все боятся. – Эд нервничает, потому что не знает, как я отнесусь к его шуткам. Я мягко улыбаюсь, и мы оба возвращаемся к интервью.

На мониторе та запись, что я сделала за день до знакомства с Дарреном. О том, как один парень бросил жену из-за девушки. Через месяц они собираются пожениться, но теперь эта девушка не уверена, что сможет его удержать, и подозревает, что он хочет вернуться к жене. Это опровергает утверждение, что вторая жена бывает не хуже первой. Я беру интервью у жены. Это редкий тип – застенчивая шотландка. Ее невыносимые гласные режут слух.

– Если бы я была знаменитой, меня бы не так беспокоил испачканный ковер и расщепившийся плинтус. Я бы смирилась с тем, что он предпочел ее.

– Возможно, я смогу дать вам и то и другое. Это звучит мой голос. Он сулит несбыточное.

Тогда я думала, что немного славы и блеска сделают ее счастливее. И еще был шанс, что он вновь выберет ее. Но, вновь просматривая запись всего двухнедельной давности, я чувствую какое-то странное неудобство в животе. Прямо как… – я запретила себе думать об этом и в который раз прокляла Даррена.

– Ему не нравится мой акцент, – причитает она.

– На самом деле ему не нравятся ваши длинные ноги и большая грудь. Это отвлекающая тактика, – убеждаю ее я.

– Вы настоящий профессионал, – говорит Эд. – После таких комплиментов она наверняка победит. Теперь она поимеет этого мужика.

– Именно этого я и добиваюсь, – и закрываю за собой дверь.

Домой решаю ехать на автобусе. Не хочу одиночества в такси. Не хочу оставаться наедине с собой. Не хочу быть собой. Никогда еще не чувствовала себя такой потерянной и несчастной. Но не хочу, чтобы кто-то об этом узнал. Это было бы хуже всего.

Я смотрю на часы и позволяю себе две минуты помечтать о Даррене. Через двадцать минут приходит автобус, а на его борту огромная реклама лосьона после бритья. Этот парень похож на Даррена. Такие же глаза, только Даррен красивее.

Напрасно я решила ехать автобусом, потому что водитель не берет мою пятидесятифунтовую купюру и только ухмыляется, когда я объясняю, что не ношу с собой мелочи, потому что она оттягивает карманы одежды. В конце концов какой-то тощий парень, стоявший за мной, протягивает мне фунт. Как это неприятно. Хочу дать ему понять, что это наглость, но, поймав его взгляд, замечаю, что он тоже выглядит усталым. Может, он платит за меня не для того, что-бы получить от меня благодарность. Может, он просто хочет скорее войти.

– Спасибо, – бормочу я. Он слегка кивает, стесняясь собственной щедрости. Он, наверное, не имеет понятия, как непохож на остальных лондонцев.

Поднявшись на второй этаж автобуса, усаживаюсь впереди. Если бы сейчас со мной рядом был Даррен, мы могли бы поиграть в водителя. От этой мысли я ненавижу себя. Люди, смотрите, к чему приводит аморальное поведение! К патетике и сентиментальности! С чего я взяла, что Даррен стал бы играть в водителя? Я просто дура.

Общественный транспорт обычно безличен. Вот почему мы рады платить большие-большие деньги за короткую-короткую поездку. С вами никто не заговорит – напротив, все стараются даже не смотреть друг на друга. Исключая пьяниц, которые пользуются общественным транспортом как раз по противоположной причине. Я редко замечаю, с кем еду, но сегодня как будто смотрю на все свежим взглядом. Люди не сливаются, как обычно, в серую толпу: напротив, все окружающие обладают собственным лицом. Парень, сидящий рядом со мной, помимо ужасного запаха пота издает какие-то звуки. Он слушает плеер и подпевает. Это, конечно, песня о вечной любви, и слушать такую чушь просто невозможно. Я пересела и оказалась между двумя девочками-подростками. Они читают «Космо», пытаются определить по анкете свой идеал мужчины. Если бы это было так просто. Когда они вслух читают друг другу вопросы, я на них мысленно отвечаю. Оказывается, я предпочитаю британский тип. К концу анкеты девочки приходят к выводу, что их парни – маменькины сынки и женоненавистники.

А я понимаю, что Даррен почти совершенство.

Дома меня встречает мигающий сигнал автоответчика. Пока наполняется ванна, я слушаю сообщения.