Секс-символ (СИ)

— А это здесь причём? — не понял её Джерри. — Опять ты включила дурочку? Или бывший для тебя ещё что-то значит? — лицо его помрачнело, а глаза мгновенно погасли, будто свеча на ветру.

— Это не так! Я его ненавижу! — в бешенстве крикнула Фэр.

— Тогда почему не хочешь наказать его брата? Он работает преподавателем и соблазняет учениц. Твоя племянница не единственная попалась в его лапы, не так ли? Его надо вытурить из школы и упечь в тюрьму!

— Но я не хочу подвергать Агустину допросам, — растолковала Фернанда свою позицию.

— Я думаю, Агустине придётся наступить себе на горло, или этому типу всё сойдёт с рук, — Джерри говорил с омерзением. — Ублюдков надо наказывать. Пойми, май дарлинг, ты не оградишь её от жизни. Она попала в историю и должна из неё выйти с честью. А ты хочешь её спрятать. Но когда обидчиков накажут, девочка будет гордиться собой и отпустит этот кошмар, сотрёт его из памяти. Иначе он, как любое незавершённое дело, станет мучить её годами. Неправду говорят, что надо прощать и ждать, когда жизнь сама накажет. Враньё! Дерьмо живуче, а осознание того, что оно счастливо и свободно, душит тебя изнутри. Поэтому месть — лучшее оружие, — голос Джерри зазвучал металлически, а глаза посветлели, обратившись в прозрачно-зелёные стекляшки.

Фернанда в кресло вжалась от его вида. Иногда Джерри её пугал. Но он прав — Ивана надо наказать.

Джерри поставил на уши Элио Алвеса, но тот сбросил его с луны — чтобы обвинить Ивана, нужны прямые улики, показания Агустины и других потерпевших девочек. А Иван наверняка их запугал. Общаясь с адвокатом, Джерри так надолго завис в телефоне, что Фэр уснула в гостиной. Проснулась ночью в спальне, в его объятиях. Во сне Джерри улыбался, и Фернанда верила: он без маски. Так лицемерить невозможно.

Но виски Фэр хлестала боль — последствия эпизода с Иваном. Неужели её память эту историю так и не убьёт? Семейка Палло чуть не изуродовала ей жизнь. А теперь и Агустине досталось. Твари! Ещё и размножаются. Трясут причиндалами налево и направо!

Наверное, каждому знакомо состояние, когда ты дико хочешь спать, но сон не идёт. Ты погружаешься в дремоту-галлюцинацию, а мысли крутятся, вертятся, как карусель… Фернанда вроде спала, а вроде бодрствовала. Выйдя из тела, разделилась на половинки: Фэр нынешнюю и Фэр из прошлого. Нынешняя обнимала Джерри Анселми, чувствуя запах его парфюма, его дыхание, и с виду безмятежно спала. А прошлая…

Восемнадцатилетняя девушка с глазами-кристаллами и мировоззрением — облаками из книг и сериалов. В драных джинсах, с осветленными в каштановый волосами, она гуляла по Нью-Йорку, неся за спиной рюкзачок — приехала поступать в Полицейскую Академию. Поступила. Ненадолго. Ведь появился он. Конрадо Палло — жгучий брюнет с янтарными глазами, чистокровный итальянец.

С детства живя в Нью-Йорке, он называл себя американским именем Конрад. Познакомились они нетривиально. Фернанда гуляла по Бруклинскому мосту, любуясь на Ист-ривер, и увидела: трое мальчишек лет десяти издеваются над кошкой. Животное барахталось и мяукало, пока «милые» ребята держали его над водой за шкирку. В Фэр с юности горела жажда справедливости, и она рванула на помощь кошке. Бросив животное, хулиганьё смоталось, а кошка зацепилась за парапет. Фернанда, молодая да несмышлёная, полезла её вытаскивать. Она непременно упала бы в реку, если бы не молодой человек. Он был высок, как телевышка. Отругав Фэр за безалаберность, перегнулся через перила и кошку выудил.

Так они и встретились. Обходительный Конрад читал стихи, травил анекдоты, делал комплименты её сапфировым глазам и чудным ножкам. И Фэр влюбилась. Они бродили по Центральному парку, Манхэттену и Таймс-сквер, держась за руки, изучая город вдоль и поперёк. Ели мороженое и целовались под светящимися фонтанами. Никогда Конрад не говорил: «Я тебя люблю». Лишь: «Я тебя хочу», «Давай займёмся любовью, крошка» или «Роди мне пятерых наследников». От этого Фэр корёжило — она ещё тинейджером решила, что детей у неё не будет, поэтому секса с Конрадом избегала. Ему внушала, что стесняется, а сама боялась киндер-сюрприза.

Конрад не был первым её мужчиной. Девственности она лишилась в семнадцать лет с молодым инструктором по плаванью. Фернанда всегда любила мужчин, красивых визуально — среднестатистическая внешность её не привлекала.

Следующим этапом было знакомство с семьёй Конрада. По итальянским традициям много поколений родственников жили в одном доме. Всего — двадцать человек, включая древнюю прабабушку, что передвигалась в инвалидном кресле; бабушек и дедушек; родителей; брата Конрада — Ивано; его сестру, тринадцатилетнюю Джину, а также их дядей, тётей, племянников и племянниц, двоюродных, троюродных и пятиюродных. И эта толпа присела Фэр на уши: она должна родить наследника в ближайший год. Фернанда скрипела зубами, но молча.