Потом она вдруг стискивает зубы. Наклоняется над столом. Дрожит, отбивает барабанным ритмом по столу. Закидывает голову назад, встряхнув волосами, при этом громко вскрикнув:
– О, да-а!
В зале, я только заметил, потому что в голове просто эротическое помутнение – полная тишина. Все, абсолютно все, смотрят на Настю. Хорошо хоть обед и нет детей. Замерев и, кажется, скинув челюсти до пола, посетители не шевелились.
Настя, как будто не замечая столь острого к себе внимания, возвращает голову в прежнее положение. Одним махом, как стопку водки, допивает свой кофе и поднимается со стула.
– Пойдем, мы кажется спешили.
Она слишком спешно для подобного спокойствия уходит, а я сижу, как истукан, пока не слышу:
– Молодой человек, можно мне тоже самое, что было в тарелке у этой девушки.
Зал взрывается смешками, а я скидываю пару крупных купюр на стол и выбегаю вслед за Настей.
Уже на выходе внимательным взглядом замечаю, как Антон так и не двигается, смотря на то место, где только что сидела Настя.
На улице, щурюсь от яркого солнца, вижу спину убегающей Голубки, и уже хочу рвануть за ней, как вспоминаю про торт.
Вернувшись в уже гудящий зал, сталкиваюсь с Антоном, который протягивает мне торт и восхищенно произносит:
– А где такие живут?
– В своем подъезде поищи, может и тебе повезет с соседкой.
Снова выбегаю на улицу и ловлю первое такси, показывая нужное направление.
Примерно через километр нагоняю Настю, задыхавшуюся у моста.
Ее волосы свесились вниз, а с губ срывались рваные выдохи.
Идиотка. Связки ведь могла с непривычки порвать.
– Иди сюда, моя имитаторша, – смеюсь и притягиваю сопротивляющееся тело к себе.
– Это ты виноват. Кошмар. Я никогда себя так не вела.
– Ты была великолепна, – улыбаюсь я и целую пересохшие губы, сразу их увлажняя.
Она сама углубляет соитие губ и обнимает за шею, поднявшись на цыпочки.
– Скажи, что ты забрал торт, – слезно шепчет она мне в губы, облизывая то верхнюю, то нижнюю и трется всем телом.
– Конечно забрал, – хватаю ее за талию, приподнимаю над землей и заталкиваю в машину, садясь следом.
– Надеюсь, ни у кого не было камеры, – вдруг напрягается она и я быстро вспоминаю окружающую обстановку ресторана и застывших, в тот момент людей. Нет. Точно нет. А вот видеонаблюдение быть могло.
– Нет, – вру ей, – никто тебя не снимал.
Она расслабляется и прижимается к моему боку теплым, мягким телом, снова погружая во мрак похоти и эмоций.
Но в этой темноте луч разума все – таки проблескивает, и я быстро вспоминаю номера тех, кому позвонить, чтобы решить проблему.
С камерой разобрались быстро, просто изъяв через локальную сеть ресторана запись вчерашнего дня.
Но вот еще одно – муж Насти – меня беспокоит сильнее.
– Алло, – ответил брат Вова на мой звонок, всегда умеющий разбираться в самых сложных вопросах и загадках.
– Привет, Вован. Слушай, вопрос на засыпку. Куда в рабочее время может направиться мужик, свою жену не трахающий. Не в квартиру, – сразу отмел я предположение о банальной измене. – Там куча коммерческих помещений и ни одного жилого дома. Затеряться легко.
Всем спасибо за то, что читаете. Я обычнно не прошу, но лайкам буду рада. Там вот с боку звездочка.
И отдельно хочу попросить прощения за опечатки. Я в поисках беты, так что скоро постараюсь исправить этот, надеюсь, единственный изъян моих текстов. Спасибо.
Глава 15. Настя
Сегодня я разорилась на новое белье. Был повод. Обычно я сразу его снимаю, чтобы Артем не видел ни торчащих ниток, ни бледной застиранной ткани, и то, как из-за давным давно вылетевших косточек, грудь в бюсте кажется обвисшей.
Я долго смотрела на себя в зеркало в ванной после душа и даже сделала подобие прически, завив волосы плойкой.
Мой день рождения. И хоть я не праздную его уже четыре года, именно в этот день мне захотелось стать красивой.
Стать красивой для него.
С утра звонила мама, и даже соизволила поздравить обиженная Таня.
Муж или совсем забыл, или готовит мне сюрприз. Я фыркнула, потому что подобное развитие событий на грани фантастики.
Сказки бывают только в любовных книжках, которые я тоже перестала читать четыре года назад, осознав, что мир даже близко не похож на Толкиеновский.
Моя жизнь разделилась на до и после, именно в тот день, когда отец пришел с работы и сказал, что Вася сорвался с обрыва на очередном задании. Лучший альпинист в своей группе сорвался с обрыва.
С тех пор никто из нас ничего не празднует, словно вместе с Васькой из дома ушла вся жизнь. Словно он и был нашей жизнью.
Высокий, спортивный, гордость отца и головная боль всех девушек военного городка, в котором мы жили. С его смертью в доме началась тяжелая гнетущая атмосфера, постоянные скандалы, постоянные оскорбления. От всего этого я и сбежала в объятия красивого, улыбчивого, светловолосого Влада.
И теперь, спустя четыре года и рождение сына, я понимаю, что только малыш, дает мне возможность не жалеть об этом браке. Под откос он пошел еще в тот момент, когда мой отец, полковник Ланкин. высказал свое мнение по поводу нашего скоропалительного брака и неожиданной беременности.