Секс в эпоху согласия

К 1990-м гг. работы Мастерса и Джонсон уже неоднократно становились объектом критики ученых-сексологов. При этом пара не утратила своего огромного влияния. В 1980 г. цикл сексуальных реакций человека был внесен в принятую в США классификацию DSM-3 — третью версию «Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам». В США руководство используется для классификации заболеваний и координации их диагностики и страхового покрытия лечения. Оно также играет важную роль в международных исследованиях. В DSM-3 сексуальные расстройства рассматриваются с точки зрения цикла сексуальных реакций человека; при этом отклонения от линейной модели Мастерса и Джонсон (которая теперь, благодаря усилиям сексологов Хелен Сингер Каплан и Гарольда Лифа, начинается со стадии желания) считаются дисфункциями. Методы сексуальной терапии, разработанные Мастерсом и Джонсон, стали стандартом на несколько будущих десятилетий. В их основу также была положена концепция цикла сексуальных реакций человека.

Общественное внимание к классификации DSM было привлечено в 1990-х, когда распространение рецептурных психоактивных лекарств стало практически повсеместным. Прозак, антидепрессант группы селективных ингибиторов обратного захвата серотонина, который прописывали всем без разбора, сделался символом медикализации обычной жизни (в ней небезосновательно винили «большую фарму», прямую потребительскую рекламу лекарств и, конечно же, классификации DSM) со всеми ее трудностями и социальными проблемами. Фармацевтическая промышленность, известная своим беспощадным маркетингом, лоббистскими приемами и мутными практиками тестирования препаратов, вызывала все больше недоверия у общества²². Скептические настроения распространялись по мере выхода новых исследований о недостатках DSM и психофармакотерапии, которая убеждала нас в том, что мы находимся в депрессии, а не просто горюем, что страдаем от СДВГ, а не перевозбуждены от многочасового использования гаджетов, и в том, что без лекарств мы попросту недееспособны²³.

Предметом ожесточенных дискуссий в этот период стала также «Виагра»²⁴. Лицензированный в 1998 г. препарат от эректильной дисфункции принес компании Pfizer такой успех, что она немедленно ринулась разрабатывать аналогичное лекарство для женщин. Надежда была на то, что средство, усиливающее кровоток, подействует на женский организм так же, как на мужской, — вызовет прилив крови к органам малого таза и их набухание (бал тогда правили гидравлические метафоры). Таким образом, женские сексуальные проблемы, которые к моменту появления на рынке «Виагры» активно обсуждались обществом и, казалось, требовали немедленного эффективного решения, будут преодолены.

Но все новоизобретенные компанией Pfizer препараты потерпели фиаско: они вызывали увеличение количества вагинальной смазки, но не пробуждали у женщин желания заниматься сексом. Другие рабочие группы исследовали возможности медикаментозного возбуждения женщины с помощью регуляции гормонов: появились тестостероновые пластыри Intrinsa (одобренные в Европе, но не в США), тестостероновый гель LibiGel и относительно недавний препарат под названием Flibanserin — провальный антидепрессант, регулирующий выработку серотонина и дофамина. «Карьера» последнего была бурной и короткой: он провалил попытку удовлетворить требованиям американского Управления по контролю за качеством пищевых продуктов и медикаментов (FDA), а в 2015 г. его все-таки со скрипом лицензировали, переименовав в Addyi. Продается он плохо: из-за тяжелых побочных эффектов многие страховые компании просто отказываются покрывать затраты клиентов на этот препарат²⁵.

И сексологи, и прочие специалисты все чаще писали о том, что поиск женской «Виагры» является завуалированной попыткой решить сложную социальную проблему медикаментозным способом. Они поставили под сомнение адекватность общепринятой модели желания и цикла сексуальных реакций человека, от которых отталкивались составители стандартов DSM. Согласно Мастерсу и Джонсон, секс начинается с желания, далее следует возбуждение и оргазм. По DSM-3 женщине, у которой желание не возникало по первому же звонку, следовало диагностировать сексуальную дисфункцию. Более того, стандарты однозначно описывали как патологию абсолютно все, что не вписывалось в их рамки. Одним из ключевых критериев для постановки диагноза «гиполибидемия» (отсутствие или потеря сексуального желания, диагноз весьма спорный) и у мужчин, и у женщин был «недостаток/отсутствие сексуальных фантазий и полового влечения», вызывающий «заметную подавленность или трудности в личных отношениях». Другими словами, если у вас не возникает спонтанного желания заняться сексом и вы вообще маловато о нем думаете, у вас гиполибидемия. При этом сексологам хорошо известно, что, согласно всем опросам, женщины часто не имеют регулярных сексуальных фантазий и что у многих из них желание возникает не само по себе, а в определенных обстоятельствах, развиваясь в ответ на стимуляцию вместе с возбуждением.