Секс. Все, что вы хотели узнать о сексе, но боялись спросить: от анатомии до психологии

– А то вы все вчетвером сейчас ляжете лицом в пол и не встанете до следующей смены, – спокойной сказал охранник.

Все остальные вожатые полупьяно загоготали. Парни со спортфака притихли и насупились. Взрослый охранник выглядел весьма убедительно. Вступать в открытую конфронтацию с ним было стремно. Но и чувствовать себя припозоренными перед всем коллективом было, очевидно, тоже не особо приятно. И тогда этот рослый со спортфака нагнулся поближе ко мне и сказал так, чтобы все услышали:

– Веселись, пока тут тебя защищают. Просто помни, что через пару часов ты пойдешь к себе в корпус по вон той дороге. Иди и оглядывайся, поняла, сука?

Мне стало страшно. Возможно, это пустая угроза. А может быть, и нет. Чего ожидать от четверых 20-летних парней? Убить они меня, конечно, не убьют. Но…

– Все в порядке. Я тебя провожу до корпуса, – спокойно сказал охранник, и вся компания продолжила угощаться алкоголем.

Мне казалось, я выбрала правильную стратегию: пойти до корпуса с охранником. Он вроде трезвый. Рядом с ним я в безопасности. Он ко мне относится так по-доброму, по-отечески как-то. Он проводил меня до корпуса. По пути рассказывал о работе, о жене и двух маленьких дочерях.

– Давай я тебя до комнаты провожу, – спокойно сказал он.

– Не надо, я сама, – начала отбрехиваться от его заботы я.

– Ты что, боишься, что ли, меня? Обижаешь меня своим недоверием…

И тут я действительно почувствовала себя какой-то грубой и невоспитанной. Совершенно не хотелось обижать доброго и хорошего человека, который не проявил за весь вечер агрессии. Тем более он трезвый. Тем более он женат и у него двое детей. Такой человек не может мне сделать ничего плохого.

– Ну… ладно. Только до двери. Там-то я закроюсь на ключ, эти пьяные придурки не смогут мне ничего сделать, – логично промямлила я.

Он кивнул головой и проводил меня до комнаты. Потом он, ни слова не говоря, втолкнул меня в комнату. А потом закрыл дверь на ключ, завалил меня на кровать и, не обращая внимание на мои «не надо, пожалуйста, я не хочу», изнасиловал.

Когда я, умываясь слезами, в 37 лет рассказывала эту историю, сидя на кушетке у психолога (женщины-психолога, потому что заставить себя пойти к мужчине-психологу и быть откровенной с ним я попросту не могла), она нахмурилась:

– И что ты сделала потом, после изнасилования?

– Я вот думаю, может, мне показалось, что это было изнасилование? – выразила я слабую мысль.

– Ты хотела с ним заниматься сексом?

– Нет! Конечно, нет!

– Ты ему сказала об этом?

Я задумалась. Конечно, я ему постоянно повторяла, что не хочу. Но может быть, я говорила недостаточно убедительно? Может, надо было громко кричать: «Помогите! Насилуют!» Но мне было стыдно в тот момент так себя вести. Мне казалось, я могу мирно договориться. «Аппетит приходит во время еды», – по-деловому шутил он, наваливаясь на меня всей тушей.

Я не сопротивлялась, как ненормальная. Я не ударила его. Не закричала. Я просто тихо отталкивала и вежливо говорила «не надо, я не хочу». У меня не было после этого изнасилования побоев, которые бы я могла зафиксировать. Не было никакой драки. Он просто вдавил меня своими 120 килограммами в лагерную кровать и начал трахать. А я просто лежала и ждала, когда это все закончится.

Психолог поджала губы, помолчала, а потом уверенным голосом, от которого мне становилось спокойнее, сказала:

– Иногда такое поведение спасает жизнь жертве изнасилования, поэтому не стоит себя винить в том, что ты не проявила агрессию. Женщины по-разному ведут себя в подобной критической ситуации: кто-то кричит, бьет, а кто-то замирает. Каждая реагирует так, как подсказывает ей ее психика. Ты жива. Это главное.

– Я виновата в том, что он остался на свободе. И возможно, он продолжил так делать с другими девушками…

– Изнасилование – это серьезное преступление. Не бери на себя вину за то, что делает он.

Мне сейчас кажется, что всю книгу я писала только ради этой главы. Остальные главы о том, что такое секс и как предохраняться, кажутся мне не столь значимыми в сравнении с одной этой темой. Ну не будете вы знать, где находится клитор, от этого никто не пострадает. А если вы не будете знать, как минимизировать риск изнасилования и как не сойти с ума после изнасилования, это может сломать вам всю жизнь.

Почему-то мне всегда казалось, что насильник – это какой-то страшный дядька-преступник. У него опасный взгляд и нелюдимый облик. Но чаще всего девушку насилует кто-то знакомый. Кто-то, кого не опасаешься. А потом этот знакомый выдает какую-нибудь фразу из серии: «Да она мне улыбалась, я думал, она сама меня хочет». Улыбка – это не повод для секса. Повод для секса – это женская фраза «я тебя хочу» или «давай займемся сексом». Все остальные признаки желания (откровенный наряд или соблазнительная походка) – это больная фантазия извращенцев.