Определенную реакцию на сексуальные связи вызвало распространение сифилиса, завезенною моряками Христофора Колумба в 1494 г. Эпидемия началась в Неаполе и быстро распространилась по всей Европе, вызывая ужас. Император Максимилиан объявил, что это кара за распущенность. Врачи стали изучать эту болезнь, появились трактаты, посвященные ее лечению. Те, кто хорошо знал античность, отмечали, что уже Гиппократ описал эту болезнь. Хотя многие рецепты лечения кажутся нам сегодня наивными, они все же внесли свой вклад в познание клиники этой болезни и методов борьбы с ней. Лечение с помощью ртути, рекомендованное итальянским врачом Джованни де Виго, применялось в Европе уже около 400 лет.
Несмотря на такую драматическую ситуацию, в период Ренессанса формируется более позитивное отношение к сексу. Папский двор подвергается обмирщению. Политика церкви стала больше касаться земных дел. Чувственность, эротизм, индивидуализм стали типичными мотивами культуры итальянского Ренессанса. Появляется так называемый Олимп художников. артистов, на частную жизнь которых не влияли суровые обычаи.
В литературном, поэтическом творчестве иногда встречаются порнографические сюжеты. Новая мода отражает изменения нравов. Прежняя скромность и аскетизм уступили место экспрессии эротизма: у мужского костюма имелся в паху мешочек, экспонирующий гениталии, женщины обнажали плечи и грудь. Более терпимым стало отношение к гомосексуализму, правда, только в мире художников, артистов. Внебрачное происхождение перестало быть проклятием. Куртизанки представлялись как дамы.
Массовое распространение инфекционных заболеваний, уносящих многие жизни, вызывало страх перед сексом, что усугубляло положение женщин. поскольку они рассматривались как источник опасности и искушений. Стремление регламентировать их сексуальную жизнь привело к росту контроля над ними. В некоторых областях муж должен был платить своему епископу, священнику за привилегию спать со своей женой в брачную ночь. Широко применялись пояса целомудрия. Моральное разложение высших социальных слоев и папства порождало оппозицию, представители которой требовали реформ.
Критическая оценка безбрачия реформаторами, вступление в брак Лютера, Цвингли, Кальвина и последующее отвержение безбрачия вызвали почти революцию нравов. Духовенство активно заключало браки, и на протяжении одного поколения в протестантских странах в его среде почти исчезло безбрачие. Противники Реформации приписывали эти изменения действию сатаны. Эразм Роттердамский, осторожно балансирующий между разными лагерями, остроумно написал, что сложившаяся ситуация напоминает Троянскую войну. Лютер несколько смягчил законодательство о браке, например признавалось право на развод в случае бесплодия жены или мужа. Этим немедленно воспользовались королевские династии для расторжения старых и заключения новых браков по политическим мотивам.
Когда Реформация охватила половину Европы, в Триденте собрался собор (1545—1563), на котором в числе других вопросов обсуждались вопросы брака и секса. Брак был признан неразрывной святостью и подчинен контролю Церкви. На брачной церемонии необходимо было присутствие двух свидетелей помимо священника. Другим нововведением стало согласие родителей невесты на заключение брака. В это время, можно сказать, организовывается поход против секса. Появляется индекс запрещенных книг, в котором одной из первых стоит «Декамерон». Цензура церкви заинтересовалась искусством. На многих художников оказывалось давление, в частности на Микеланджело, ему внушали, чтобы он работал согласно новым критериям, придерживался церковных канонов. Особенно придирчивого ватиканского чиновника Биаджио де Цесену Микеланджело изобразил в Сикстинской капелле, поместив его в аду. Только благодаря опеке папы Павла III художника не преследовали за свободомыслие. Когда
же на престол взошел новый папа Павел IV, отношение к Микеланджело резко ухудшилось.
Его картины переписывались в тонах, угодных церкви, прикрывалась нагота изображенных на них фигур святых. Не удалось спасти картину художника на мифологический сюжет, изображающую Леду с лебедем. Пытаясь сохранить картину, ее отослали во Францию, ко двору либеральною Франциска I, но и там настали другие времена, пуританский министр Людовика XIII приказал ее сжечь.