Секса не будет

Самогона перепил? Такое даже для тебя беспонтово.

Его не было в сети, но тут же загорается зеленый значок-телефончик внизу. Прочитал. Пишет:

Почему? А как бы обрадовались поклонники “Ну, погоди”. Лиса лишняя, конечно. Можем переснять со мной. Буду волком.

Будешь павлином.

Согласен. Мне приходить? Я тут, рядом. За стеной.

К Ирочке сходи. И еще говорил, что ты не приз, - напоминаю его слова. - Что девушки, которые трофеи сравнивают, это не к тебе.

Так я же не собираюсь с ней всерьез встречаться, - повторяет мои слова. - Быстро, качественно, гарантия одна ночь.

Хоть один час. К Вике только больше не лезь.

Она сама лезет.

Я ей щас скину переписку.

Давай. Скинь вот это тоже: Вика, ничего не получается. Ни с тобой, ни с Ирочкой. Я не импотент, просто мне не хочется. С другими. Лесенка меня продинамила, а я ее почему-то предать не могу. Не хочу смотреть видео, где она с этим уродом, а все равно смотрю. Готов даже вырядиться в кретинский костюм лисы, если так смогу взять то, что хочу. А я очень хочу. Посоветуй, как быть, ты же ее подружка.

Слушай, павлин, но если так - приходи и бери! Только справку сначала принеси от психиатра. А то вчера навешивал, как тебе на меня плевать.

И ты поверила? Не прикидывайся.

Ничего не отвечаю.

Он тоже больше не пишет.

Глава 12

Они говорят: любовь - это яд. И песни о ней не поют, молчат.

А я не они, я расскажу.

В начальной школе мы с Викой обе были влюблены в нашего одноклассника.

Сережу Хаматова.

Самый лучший мальчик из всей параллели. Голубоглазый блондин. На физкультуре по росту стоял вторым.

Наша классная руководительница ввела моду - приклеивала красные звездочки на обложку тетрадей. Пять пятерок - одна звезда. У него набиралось по три-четыре звездочки на тетрадь. Сплошные пятерки. Круглый отличник.

Он даже читал быстрее меня.

Танцевал. Во втором классе на празднике вместе с одной девочкой балет. Может, не балет. Помню, что костюмы у них были белые. А музыка нечто вроде медленного даб-степа, такая мелодия была, проникновенно в душу. И танец - глаз не оторвать. Казалось бы, второй класс, а до сих пор не забыла. Было ощущение, что постановка про взрослые отношения. Нет, без всяких там гадостей эротических. А про какие-то сильные чувства, тогда еще нам, малявкам, недоступные. Но через движение что-то такое неуловимое передавалось. Он и сам вряд ли понимал. Но передать смог. В общем, здорово он танцевал.

Но суть в фамилии, Сережа Хаматов - был редкостным хамлом. Уже тогда. Только оный факт никого не останавливал, ни меня, ни Вику, ни одну из наших девчонок.

Малолетний нахальный серцеед.

Как-то после уроков мы с Викой решились. Расставить и точки, и запятые, и всю пунктуацию. Девочкам неприлично делать первый шаг, но, да, любовь зла.

Мы дождались его в раздевалке. И пристали. Я говорила: ты любишь Вику. А она: ты любишь Олесю. Просто на повторе, пока он не остановит.

Он переобувался в зимние ботиночки, надевал теплый свитер, заматывал на шее вязаный шарф и молча смотрел на нас. Слушал пластинку “ты любишь, ты любишь” на разные голоса. Когда уже застегивал куртку, шагнул к нам, и заорал:

- Да люблю, люблю!

Заорал он это на Викиных словах “Ты любишь Олесю”.

И тогда я оглохла от счастья. И первый раз в жизни не спала всю ночь из-за мальчика.

А на следующий день увидела его на переменке перед уроками. Он ел булочку вместе с нашей двоечницей Юлечкой, одну на двоих. Шоколадную. С маком. И давал ей пить персиковый сок из своей трубочки.

И тогда у меня обострилось зрение.

Олеси, Вики, Юли, Марины, Даши - все те, кто плавится рядом с ним - нас таких много. И всегда будет много. Да, он классный. Но надеяться на что-то с самоувереным красавчиком - на веки вечные плакать, плакать, плакать, когда жюри отдает твою корону другой.

Лучше отойти. И к подобным ему, вообще, не подходить. Конкурс? Если только в качестве судьи со стороны.

Сия мудрость снизошла на меня в десять лет - тогда даже и не оценила толком, насколько это дорогой и важный подарок от школы к выпускному из четвертого класса. Просто кусочек женской интуиции - с павлинами давайте без меня.

А с годами убедилась, что все так и есть. Перед глазами туда-сюда плавала в собственных слезах Вика, которой, та история, наоборот, была вызовом - Олеся, ты скучно бьешь по тормозам и сворачиваешь, а я на опасной скорости несусь вперед.

Она так и носится. Сплошные аварии.

Уже прошло восемь лет. И вот я второй раз в жизни не сплю всю ночь из-за парня с тем же фатальным именем.

И не знаю, почему. Ведь уже давно не замечаю похожих на него наглых болванов, убираюсь с дороги на автопилоте. Не надо мне, грасиас. Предубеждение разрослось внутри и пустило корни.

Но на горизонте неизменно маячит этот лесоруб и топором, лопатой, трактором все выдирает нафиг.

Страшненько. Надо либо гнать его из леса, пока могу. Либо пусть остается. Но тогда надо быть готовой, что он и меня саму может разрубить. И дальше пойдет.

Охотиться.

В чужих лесах.

Браконьер.

Я не готова, мне сердце пригодится еще. Оно кровь качает. И все такое.