Секса не будет

Они оба, прямо в носках, быстро топчут мини-костер. Негодуют : что за неадекватные соседи; чего они этим добиваются; нельзя что ли просто сказать;

- Наверное, та мымра с маленьким ребенком, - шепчу Вике. - Помнишь, во дворе с ней поругались? Соседка маме говорила, что она ей на коврик яйца била.

Парни вдруг останавливаются. Наклоняются одновременно, и едва не тыкаются носами в ворох смятых обгоревших газет:

- Твою ж мать!

- Что там еще? - подходим ближе.

Сергей задирает ногу и смотрит на серый носок, вымазанный чем-то коричневым. Антон в черных носках, но по запаху уже все ясно.

- Только не говори мне, что это чьи-то испражнения, - просит Сергей.

- А на что это еще похоже? - Антон брезгливо морщит рот.

- Откуда оно здесь взялось? - еще не верит Сергей.

- Откуда? - переспрашивает Антон. - Кто-то взял, да насрал.

Закусываю губу. Переглядываемся с Викой. Она всхлипывает. Мы разражаемся хохотом.

- Че это за лажа? - Сергей хмуро косится на нас.

- У вас тут психи одни живут, - Антон пытается зайти в квартиру, я толкаю его обратно. Только не в носках.

- Вы не знаете этот прикол? - ухохатывается Вика. - Вырубают свет, поджигают бумагу. Под ней сюрприз прячут. Первое, что человек делает - тушит тапками. Это мы с Олесей в наушниках спать хотели. Святые души.

- То есть норм? Бомбы такие оставлять?

- Типа намек, что кое-кто неправ.

- Это точно не вы сделали?

- Возьми на анализ. За баночкой сходить?

- Мы свет-то будем включать? - раздается у нас за спиной.

А, Ириша. Едва не канула в Лету. Пятое колесо.

Сергей идет к щитку. Антон кривится и двумя пальцами снимает носки. Смотрю на кучу под дверью и думаю, кому убирать. Если правда та соседка подсунула, наверное, из горшка у мелкого своего вытряхнула. Не стала бы ведь сама тут присаживаться. Хотя…

- Не получается почему-то, - говорит Сергей, ладонями нажимая на ручку рубильника. - Не поднимается.

- Уйди, - толкается Антон.

- Вперед, супермен, - он тоже стаскивает грязные носки. Спускает в мусоропровод у лифта.

Вика осторожно обходит соседский подарочек и заглядывает Антону через плечо:

- Антош, ее вверх просто поднять надо.

- Да ладно, Викусь? - огрызается Антон. - Давай еще ликбез, мало.

Плетусь за совком.

Сотовый разряжается. Электричества нет. Время три утра. Вставать в семь. Даже не знаю, какие пары.

А хотела с понедельника взяться за учебу нормально.

Еще начать бегать по утрам. Не есть после шести. Бросить наркотики. Помириться с инопланетянами и снять уютный домик на Юпитере. Жарить оладьи на Солнце. Выть на Луне.

Не судьба.

Всем скопом они ковыряются в щитке еще часа полтора. Создатель наконец-таки говорит: да будет свет. Ситуация на тему “Не благодаря, а вопреки”, скорее где-то в сети было короткое замыкание, такое уже не первый раз. Но если люди так искренне радуются, какой дикарь начнет резать крылья?

Мы больше не шумим, но какашкоделка тут ни при чем. Усталость, все дела. Распластались на полу и почти похожи на обычных одногрупников, что сразу и удачно сошлись характерами и тусят вместе потому, что им так нравится. Меня даже Ирочка не кантует.

По стс смотрим “Кудряшку Сью”. Через двадцать минут конец. Но меня срубает раньше. Под игру на пианино, когда девочка с женщиной обнимаются и плак-плак.

А врубает обратно под аромат чего-то отвратного.

Открываю глаза. До будильника пять минуток. Рядом сопит Вика. Антон, Ира.

Полагаю, на кухне завелся повар. Разит какой-то жестью. Подтягиваю шорты и плетусь по коридору. Широко зеваю в ладонь. Отосплюсь на том свете, других вариантов не вижу.

В огромной кастрюле на плите неведомый ешкин кот. Горелая склизская масса размазана по стенкам и от души завалена крупно нарезанным луком и чесноком.

- Завтракать собралась? - в кухню заглядывает Сергей. Свежий, довольный, с зубной щеткой во рту.

- Это что за бурда?

- Каша пшеная. По рецепту вашего Жени. Который с голубем живет. Есть нюанс, я мог неправильно пропорции лука и чеснока рассчитать. Первый раз что-то варю.

- Лучше бы не начинал. Кастрюлю сам будешь отскребать, - обхожу его.

- Я же готовил. Мыть тебе, - он идет за мной в ванную.

Включаю воду и тянусь к стаканчику с зубными щетками. Не вижу свою. Моргаю. Смотрю на него. Тот перегибается через меня и полощет рот. Ставит мою щетку обратно. Показывает белые только что вычищенные мятные зубы.

Я сражена. Ау, парень, твоя остановка. Дальше будет мой эпилятор, верняк.

- Перебор, нет? - сдавливаю его подбородок. Поворачиваю его голову в сторону шкафчика. - Запоминай. Вон там у меня прокладки лежат. Ты не стесняйся, пользуйся.

- Какая разница, - он сбрасывает мои пальцы. Повышает голос. - Целоваться можно, а щетку зажала?

- Тише, - шикаю.

- Почему? Хочу, чтобы все знали. Какая ты жадина. А я тебе последнюю рубаху готов отдать. Зашить ее надо. Антошка твой изорвал.

- Слушай, выйди отсюда, - раздражаюсь.

- Проклятая дверь, - он запирает ее на защелку. - Придется слесаря вызывать, не открывается.

- Ты чего добиваешься? - разворачиваюсь и опираюсь спиной на раковину. - Скажи, какие таблетки тебе купить. Я схожу, - слышу, как в зале звонит будильник. Вздрагиваю.