Секси дед или Ищу свою бабулю

– Я как-то не думала об этом. Я здесь… со своим хорошим другом и, наверное, мы будем здесь, в санатории. Если не ошибаюсь, нас ждет какая-то новогодняя программа.

Сама не поняла, как из меня вырвался этот «хороший друг», но я вдруг четко поняла, что проводить новый год наедине с этим мужчиной, пусть он триста тысяч раз Вова с собакой и черными точками на лице, пока не хочу. Демьян, при всей своей грубости и хамстве, определенно роднее.

– Хороший друг – это потенциальный муж в будущем? – с усмешкой интересуется Владимир.

– Нет, что вы, просто друг.

– Елена, извините меня за прямолинейность, но я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной. Кто-то определенно из двоих питает какие-то чувства к другому. По крайней мере, мне это видится так. Я – давно уже не мальчик, поэтому мне будет достаточно сказать, что вы не свободны или не хотите продолжать наше с вами общение. Я не обижусь, – не знала бы, что он тот самый, прямо сейчас сказала бы, что Демьян – мне не друг, а любовник. Да и вообще погналась бы за своей шубкой. Однако, у меня нет повода не верить экстрасенсу. В ее рассказе было слишком много всего того, что является правдой. А я хочу дочку. Очень хочу. И как теперь быть, чтобы не спугнуть пристально рассматривающего меня мужчину, другом и по совместительству потенциальным любовником?

– Все не так, как видится. Демьян – представитель сексуальных меньшинств, – гореть мне в аду! Сама не поняла, как это из меня вырвалось.

– Очень интересно. Вы не производите впечатление девушки, дружащей с такими людьми.

– Ну вот, так вышло.

– Ну что я могу сказать, я впервые рад потенциальному знакомству с гомосексуалистом, – улыбаясь, произносит Владимир. – Лена, а можно перейти на «ты»?

– Да, я не против.

– Прогуляемся еще немного?

– Вообще мы и так далековато от санатория, да и поздно уже.

– И тем не менее, это все еще его территория. Еще минут десять. Здесь безопасно. Собакам такое раздолье, – вот что делает с человеком поход к экстрасенсу.

– Давай.

Не сказать, что мужчина слишком много говорит, но чуть больше, чем мне бы хотелось.

– Красивая здесь природа. А какие узоры на снегу после собак. Ничего не напоминает? – зачерпывает горсть снега. Был бы здесь Демьян, определенно, сказал бы что-то некрасивое и грубое. Что-то в духе «Обычные узоры после того, как снег обоссали собаки. Вовчик, ты главное этот снег не жри, он так-то желтый». О, Боже! Что со мной происходит?!

– У меня не слишком богатая фантазия.

– Ну как же, это ведь чайный сервиз, – «Ну если это чайный сервиз, Вован, то я в реале гомик».

– Да хватит! – зло вскрикнула вслух, смотря при этом на Владимира. Да что же это такое?! – Это я не тебе, Офелия ест снег, а она после этого простужается, вот и злюсь.

– Да, есть снег – нежелательно. Это небезопасно, – главное не есть желтый. – Если все же присмотреться, то можно увидеть здесь сервиз. Точно не видишь?

– Да, возможно.

– Не подумай, что я зануда, просто я коллекционирую чайные сервизы и, возможно, поэтому они мне всюду мерещатся.

– Коллекционируешь?

– Да. Изначально – это было увлечением моей матери. Она их собирала с детства, я же перенял ее хобби уже в возрасте тридцати лет, когда перевез ее к себе в дом. И вот уже шесть лет я на них буквально помешан, – ой-ой-ой, что-то экстрасенс мне напророчила сомнительное счастье в виде мужчины, живущего с мамой. – Нехорошо, когда тридцатишестилетний мужчина живет с мамой, да? Ты об этом подумала, Елена?

– Нет, нет.

– Я – не маменькин сынок, если тебе так показалось. Просто после смерти отца мама стала болеть. Она не привыкла быть одна. Мне ее жаль, да и, мне кажется, это мой долг.

– Ты прав, – вполне серьезно соглашаюсь я. Не все мамы такие как моя. Уважать родителей – это нормально. Оглядываюсь вокруг – красота. Но еще больше меня покорила не природа вокруг, а большое дерево, которое буквально украшено сосульками.

Господи, как же часто в детстве я мечтала их поесть. Мне почти тридцать, а все, о чем я сейчас думаю – это о том, как достать эту сосульку и погрызть ее от души.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– А вот и большой минус владельцу санатория.

– Что? – поворачиваюсь к хмурому Владимиру.

– Это территория санатория и деревья к нему тоже относятся. Так вот, владелец и его команда просто обязаны следить за тем, чтобы не было таких сосулек. Даже на деревьях.

– Да брось, дерево же находится далеко. Каждый видит, что на нем сосульки. Это же красиво.

– И небезопасно, – повторяет Владимир. – Будь добра, отойди, пожалуйста, подальше, Елена, – я не сразу поняла, что он делает. И лишь отойдя на несколько шагов, от такой неописуемой красоты, до меня дошло, что он отломал небольшую ветку и собирается ею сбивать сосульки.

– Положь ветку.

– Что?!

– Положь ветку, говорю, – ой-ой-ой… да что это такое со мной?! – Шучу, – быстро поправляюсь я. – Во мне вдруг заговорил Иван Васильевич, в смысле не он, а, ну ты понял. Наверное, просто фильм захотелось пересмотреть, – так и до шизофрении недалеко. И до дурки.

– А ты забавная, Лен.

– Это хорошо или плохо?