Сексуальная клиника

— Пожалуйста, называйте меня Беверли, — предложила она. — Мне очень неудобно, но я вынуждена попросить вас об одной услуге: пусть наш нынешний разговор останется сугубо между нами, мистер Бойд. — Ее смех прозвучал как-то натянуто. — Мистер Бойд — не правда ли, звучит ужасно формально, вам так не кажется?

— Мое имя Дэнни, — сообщил я, стараясь не скрежетать зубами.

— Дэнни! — Ее лицо вспыхнуло так, словно ей вправили мозги, а глаза засверкали фальшивым восхищением. — Я знала, что мы станем друзьями, еще с первой нашей встречи, Дэнни... — Тут она опять смешалась и оставалась такой, пока не сделала глубокого вздоха. — Особенно ни слова Найджелу — я очень вас прошу об этом.

— Можете не сомневаться!

— Ну, если вы сможете договориться с Полом Бэйкером — понимаете, именно договориться, чтобы он вернул историю болезни и дал гарантию, что поставит крест на столь отвратном бизнесе, то я буду готова заплатить ему пятьдесят тысяч долларов. Ну и вам, конечно, вознаграждение за все хлопоты, — быстро добавила она. — Но Найджел ничего не должен знать о том, что я готова платить шантажисту, — это непременное условие!

— Вы что, и впрямь готовы раскошелиться — ушам своим не верю!

Она кивнула:

— Готова, и даже очень. Мое будущее счастье с Найджелом для меня намного дороже всех денег. Если вам удастся добиться того, что я вам только что сказала, буду вам бесконечно благодарна.

«Бесконечная благодарность Беверли Гамильтон, — подумал я уныло, — вещь такая же стоящая, как постоянная мигрень на всю оставшуюся жизнь».

— Ладно, посмотрю, что можно сделать, — осторожно пообещал я. — Если Бэйкер позвонит, скажите ему, что все предоставили мне, и пусть он свяжется со мной.

— Благодарю вас, Дэнни. — Она порывисто встала и быстро чмокнула меня в щеку. — Знаю, что могу положиться на вас.

— Буду держать вас в курсе, — заверил я ее и опрометью бросился к двери, дабы избежать дальнейших проявлений признательности со стороны Беверли Гамильтон.

Было уже около половины девятого вечера, когда я оказался в своей берлоге. Перед этим пришлось потратить некоторое время на итальянскую закусь в греческом ресторане, в котором всем заправлял некий албанец, а шеф-поваром был пуэрториканец. Не зря же говорят: Манхэттен — космополитический центр. Аборигены остались лишь в Центральном парке, где грабят по ночам прохожих. Тем плевать на вашу расовую принадлежность, религию или политические взгляды: все, что их интересует, — это ваш бумажник!

Я приготовил себе выпивку и начал заново переосмысливать события дня минувшего, что продолжалось недолго; в противном случае все бы закончилось тем, что пришлось бы мне с усохшими мозгами завалиться с ботинками на оттоманку. Вспомнил липовую блондинку в кожаных сапогах по колено — и этого оказалось достаточно, чтобы отправиться за новой дозой выпивки на кухню.

Телефон зазвонил около девяти, и я не слишком спешил снять трубку, ибо решил, что малый на том конце провода вряд ли куда-либо опаздывает.

— Это Бэйкер, — услышал я знакомый небрежный голос. — Ну как вы себя чувствуете этим прекрасным сентябрьским вечером?

— Сбитым с толку, — ответствовал я. — Прошлой ночью я ожидал встречи с неким — если верить описаниям — поистине мужественным совершенством, но когда прибыл на место, то испытал сильное разочарование, Пол. Меня встретило какое-то жалкое существо, рептилия с лысой головой, но не из крупных подвидов и выглядевшая так, словно ее слишком долго коптили на солнце.

— Вы заставили сегодня беднягу Чака изрядно поволноваться, — небрежно бросил он. — Надо же додуматься — ввалиться в номер с пушкой в руке! Такое теперь разве что в фильмах увидишь, а нормальные люди давно уже себя так не ведут.

— Стоило бы, конечно посостязаться с вами в остроумии и дать ответ под стать вашему замечанию, приятель, — огрызнулся я. — Но это было бы нечестно: ведь не я, а вы опустили десять центов в автомат — а вдруг у вас есть что сказать по существу на свой потраченный дайм?

— Вы просили время на обдумывание моего предложения, изложенного вам той ночью Чаком, — бодро выпалил Бэйкер. — Отведенные вам двадцать четыре часа уже почти истекли. Итак, каково же ваше решение?

— Я все еще думаю, — ответил я. — Если верить Чаку, вы прикинули, что все три истории болезни тянут вместе на сотню тысяч баксов, это так?

— Так, — подтвердил он.

— И все за одну ходку — никаких поползновений в будущем?

— Именно так!

— Беверли Гамильтон решила во всем положиться на меня, — сообщил я.

— И по части денег тоже?

— Да, на все пятьдесят тысяч долларов у нас с ней полная договоренность. Можно считать, что они уже у меня в кармане, — самодовольно заявил я. — Ну, что теперь скажете?

— Это хорошо, — произнес он после некоторой паузы.

— Хорошо, когда будет фифти-фифти, — возразил я.

— А вы ничего не запамятовали, Бойд? Например, у кого именно в руках эти еще тепленькие истории болезни?

— Шантаж — дело тонкое и всегда является предметом переговоров. — Теперь уже я говорил небрежным тоном. — Если копнуть поглубже, то все, чем шантажист располагает, — это угроза разоблачения.