Сексуальная жизнь дикарей Северо-Западной Меланезии

Надоедливый этот мужчина он пристает женщины: уже

ipakayse kumaydona. Minana ipayki,

они отказывают все. Эта женщина отказывает,

matauna iyousi, ibia.

этот мужчина хватает, пристает.

Чтобы сделать нарисованную картину действительно зловещей, Намвана Гуйа'у добавлял к ней штрих эксгибиционизма:

Iliku yawila, bitotona kwila;

Он снимает набедренная повязка его, встает пенис его;

iluki vivila: Kuma kwabukwani

он говорит женщине: «Приди схвати

kwigu». Boge ipakayse vivila,

пенис мой». Уже они отказываются женщины,

pela tokokolosi vivila.

потому что сладострастник (по отношению к) женщинам.

В вольном переводе: «Он снимает свою набедренную повязку и позволяет своему пенису подняться. Тогда он говорит женщине: "Подойди и ласкай мой пенис". Женщины уже испытывают отвращение к нему, потому что он такой сладострастник». В этом тексте мы находим выражение туземного презрения к эксгибиционизму, к назойливому преследованию женщин и к неудаче в любви, а также неприятие женщинами слишком энергичных проявлений внимания к ним. Кроме того, здесь перед нами - любопытная связь между снятием набедренной повязки и эрекцией.

В целом отношение тробрианца к сексуальной невоздержанности демонстрирует высокую оценку, даваемую сдержанности и чувству собственного достоинства, а также восхищение успехами — не только потому, что это что-то дает мужчине, но и потому, что это означает, что он выше всякой потребности в активной агрессии. Моральное требование не применять насилие, не приставать и не трогать основано на твердом убеждении, что это постыдно, и постыдно потому, что истинная ценность — в том, чтобы жаждать и добиваться кого-то за счет личного обаяния, красоты и магических приемов. Таким образом, все нити нашего повествования сплетаются в одно сложное целое, где мораль,  нравы и эстетические суждения сообразуются с психологией сексуальной близости и идеей завоевания объекта при помощи магии.

Если бы можно было выйти за рамки данного исследования, я бы мог показать, что те же самые модели обнаруживаются и в психологии экономического и ритуального взаимообмена, и в представлениях туземцев относительно обоюдности правовых обязательств. Повсюду перед нами неодобрение прямых просьб, алчности и скаредности, но прежде всего — позор, связываемый с подлинной нуждой и недостатком продуктов.

Напротив, достаток и богатство в сочетании с беззаботной щедростью раздач вызывают восхищение [135]. Единственная категория табу из нашего общего списка, которая теперь осталась, это № 5 из перечня в разд. 2, тот, который включает разнообразные запреты, возникающие в связи с особыми событиями в племенной жизни. Мужчинам, участвующим в военных действиях, следует воздерживаться от сексуальных контактов, будь то с женой или с любовницей. Табу вступает в силу с того дня, когда, в ходе особой обрядовой церемонии, называемой vatula bulami, собирается войско и в ход идет военная магия. Мужчина не только должен воздерживаться от каких-либо сексуальных контактов, но ему не позволено спать на одной циновке или на одной лежанке с женщиной. Мужчинам отводятся особые дома, в то время как женщины и дети собираются в других. Какие-либо любовные развлечения в такое время рассматриваются как снижающие шансы общины на победу в войне, а потому — как постыдные и непристойные. Более того, существуют определенные наказания, которые могут обрушиться на нарушителя. Если он позволит себе сексуальный контакт, вражеское копье может пронзить его пенис или тестикулы. Если он будет спать нос к носу со своей возлюбленной, то будет поражен в нос или куда- нибудь рядом. Даже если он всего лишь сидел на одной циновке с девушкой, его ягодицы уже не уберечь от нападения. То, как мои информаторы говорили об этом, создало у меня впечатление, что военные табу соблюдаются полностью и строго. Нет сомненья в том, что мужчины бывают слишком охвачены возбуждением борьбы, чтобы уделять внимание более привычным и потому, возможно, менее захватывающим любовным забавам. Огороды никоим образом не должны быть связаны с любовными победами. Нельзя, чтобы мужчину и женщину обнаружили предающимися любви на огороде или поблизости от сооруженной вокруг него изгороди. В выражении, обозначающем запретные любовные утехи, особо указывается на полосу кустарников, прилегающую к огороду (tokeda) (см. илл. 88). Иметь сексуальные отношения на огородах или вблизи них туземцы называют isikayse tokeda: «Они садятся в полосе кустарников, прилегающей к огороду». Особенно предосудительны какие-либо поползновения со стороны мужчин во время огородных работ, совершаемых именно женщинами: pwakova («прополка») и koumwali («расчистка почвы перед посадкой»). Вспомним, что легендарный прелюбодей Инувайла'у имел обыкновение домогаться женщин, занятых этими и другими специфически женскими делами, и что это было одной из худших его черт.