Сексуальная жизнь дикарей Северо-Западной Меланезии

Хотя свод общественных законов не способствует романтическим чувствам, романтические элементы и поэтически окрашенная любовная привязанность не вовсе отсутствуют в тробрианском ухаживании и браке. Это станет ясно, если мы рассмотрим три этапа любовной жизни индивида, о которых шла речь в гл. III. Уже в легкой эротической игре детей возникают симпатии и антипатии и заявляют о себе личные предпочтения. Такие ранние улечения, основанные на симпатии, порой захватывают человека довольно сильно. От некоторых моих друзей я узнал, что их браки уходили корнями еще в детскую любовь. Токулубакики и его жена познакомились и понравились друг другу, еще будучи детьми. Тойодала, отчаяние которого я наблюдал после смерти его жены, дружил с ней еще в детстве (см. гл. VI, разд. 4). Сходные выводы можно сделать, наблюдая за детьми и некоторыми фактами их поведения. В скромных масштабах, но они пытаются завоевать, поразить и удержать воображение своих товарищей по играм. Таким образом, даже на данной стадии некоторые элементы романтики уже примешиваются к откровенной сексуальности их игр.

На второй стадии, когда юноши и девушки развлекаются, свободно предаваясь любовных утехам, личные предпочтения выражены даже в большей степени. Они часто меняются, но воображение и чувства молодых людей в каждый данный момент, бесспорно, заняты целиком. Легко услышать, как юноши обсуждают красивых девушек, которыми увлечены. Один юноша расхваливает свою избранницу, тогда как другой оспаривает ее высокие достоинства, и в этом споре находит свое выражение любовное томление каждого.

Что же касается конкретных случаев, то мне было довольно трудно собрать какие-то подробные сведения как о детях, так и о молодых людях обоего пола. Однако на более поздней стадии, когда увлечение созревает в желание сочетаться браком и когда все воспринимается гораздо более серьезно, у меня несколько раз была возможность наблюдать все собственными глазами. Случай с Мекала'и, юношей, одно время служившим у меня, уже был упомянут (см. гл. ГУ, разд. 2). Он был серьезно влюблен в Боду-лелу, о которой было известно, что она спит со своим отчимом. Юноша был очень глубоко к ней привязан, и хотя у него не было никаких шансов обладать ею в ближайшем будущем и ему даже не позволялось посещать ее, он месяцами лелеял надежды и строил планы своей конечной победы. Кроме того, он явно был озабочен тем, чтобы появиться перед ней в качестве значимой и влиятельной персоны. Другой юноша, Монакево, имел любовную связь с Дабугерой, которая принадлежала к особам высокого ранга. Он часто горевал о своем низком ранге, который, как он знал, препятствует его браку с ней (см. гл. ГУ, разд.1). Это препятствие он пытался преодолеть личными достижениями. Он хвастался своим прекрасным голосом, своим искусством в танцах, своими многочисленными способностями — которые отчасти действительно имели место — и тем, как Дабугера их ценит. Когда на несколько дней она изменила ему с другим, он был явно подавлен, и при каждом очередном таком случае пытался уговорить меня отплыть с острова и взять его с собой; одновременно он фантазировал, во всех подробностях представляя себе, какое сильное впечатление произведет на Дабугеру столь решительный шаг и какие прекрасные подарки он привезет ей по возвращении.

Имеются, кроме того, зафиксированные случаи, когда мужчина хотел жениться на девушке, и вначале ему это не удавалось, но затем, после долгого периода томления, он добивался своей первоначальной избранницы. У Сайябийи, довольно красивой девушки, был любовник Йалака из той же деревни, за которого она собиралась выйти замуж. Томеда, красивый мужчина из Ка-сана'и, известный своей силой, высокими урожаями и своим искусством танца, произвел на нее впечатление и в конце концов убедил выйти за него замуж. Во время моего первого визита на Тробрианы я привык часто видеть их обоих; она была одной из по-настоящему привлекательных женщин, а он — очень хорошим информатором. Когда я вернулся два года спустя, он жил один, так как она возвратилась к своему бывшему возлюбленному и вышла за него замуж (см. гл. V, разд. 1). Причиной, конечно, считали магию, но это было, бесспорно, возвращение к первой любви. Мой друг Томеда на протяжении долгого времени был крайне подавлен и часто с явной охотой говорил со мной о своей утраченной возлюбленной. Я покинул этот дистрикт и не видел его около шести месяцев, но за несколько дней до отплытия с Тробриан встретил его, раскрашенного и нарядного, направлявшегося в другую деревню, — явно в роли полного надежд поклонника (to 'ula(ile). Когда я разговорился с ним, он, улыбаясь, признался, что у него — новая девушка, на которой он надеется скоро жениться.