Сексуальная жизнь Катрин М. (сборник романов) (ЛП)

: «Меня прислали только для того, чтобы было побольше народу». Перечитывая сегодня «Проповедь о смерти» целиком, я нахожу, что: «Нет смысла искать во всей протяженности взмаха нашей жизни то, что вызывает нас из небытия» и «Если мы сумеем проникнуть в глубину нашей сущности, то обнаружим, что где-то в сердце этой протяженности, пронзая тьму наших смутных познаний, покоится некий принцип, который, силой присущей ему поразительной прочности, указывает на свое небесное происхождение. Этот принцип не страшится тления». Можно сказать, что я, проникнув в глубину моей сущности, обнаружила там не принцип небесной природы, а книгу (которая также не страшится тления).

С тех пор как «Сексуальная жизнь Катрин М.» вышла в свет, я, можно сказать, ежедневно отвечаю на вопросы журналистов разных стран. Эти интервью бесконечно мучительны. Настолько же утомительны, если не больше, фотосеансы, которые устраивают фотографы до, после или во время интервью с журналистами. (К этому следует добавить мои усилия отвечать на все приходящие письма, а также то, что — особенно после телепередач с моим участием — на улице и в метро ко мне нередко подходят всегда благожелательно настроенные, но совершенно незнакомые люди, чтобы задать несколько вопросов или — бывает и такое — вдруг поведать о сокровенном.) На страницах «Сексуальной жизни Катрин М.» я упоминаю о том, что беспокойство, предшествующее сексуальным контактам, вполне сравнимо с нервозностью, охватывающей меня, когда я вхожу в заполненный зал для того, чтобы прочитать лекцию: перед тем как вручить свое тело в безраздельное пользование сексуальным партнерам, у меня всегда появляется предчувствие неизбежно последующей вслед за этим безграничной усталости; точно так же я ощущаю, как неудержимо всасывает все мое существо текст, связывающий меня с аудиторией. То, что я испытываю в течение последних шести месяцев после появления «Сексуальной жизни Катрин М.» — методичное, систематическое, тщательное расчленение моей личности в средствах массовой информации, — сродни этим ощущениям. Мне кажется, что я продолжаю полностью и безраздельно отдавать себя, но мое крайнее истощение является не плодом вампиризма окружающих, выпивающих меня до капли, а, напротив, результатом моих постоянных усилий, предпринимаемых с максимально возможным градусом честности, возродиться в их глазах. Можно сказать, что я вынуждена тащить на плечах груз внезапно размножившихся Катрин М. и Катрин Милле одновременно и при этом оставаться верной самой себе. Остается лишь предположить, что такая пластичность является следствием моего крайне экономичного либидо…

Долгое время персонажи Бернаноса

[37]

буквально завораживали меня, и я мечтала, что когда-нибудь наступит день, когда и я смогу достичь подобной степени самоотверженности и бескорыстия, несмотря на то, что всегда прекрасно отдавала себе отчет в том, что большинство этих персонажей скорее подпадают под влияние зла, чем творят добро, и что святым весьма нечасто удается творить настоящие чудеса. Короче говоря, тем, кто приходит ко мне в надежде выведать некую, одной мне известную тайну секса, я могу ответить словами Шанталь

[38]

из «Радости»: «Я тут надуваюсь, и вроде всем кажется, что я крепко стою на ногах, но я уж и гроша ломаного не стою… И боже упаси, я в жизни не произнес ни слова неправды… Вся беда только в том, что я навожу тень на плетень, сам того не желая… (…) Вам просто кажется, что мне об этом известно побольше вашего… Так ведь нет-с…»

Я бесконечно благодарна Шанталь Тома за написанную ею сразу после появления на прилавках «Сексуальной жизни Катрин М.» фразу: «В этой книге притягивает не возможность пересечь запретные границы, но отсутствие самих границ». И я не слишком удивилась, когда в адрес моей книги зазвучала нелицеприятная злая критика из уст тех, о ком с большой долей уверенности можно сказать, что их собственная сексуальная жизнь существенно шире общепринятых пределов. Весьма вероятно, что их утехи и радости надежно запрятаны за преградами, преодоление которых и приносит долгожданное удовольствие, вследствие чего сохранение и укрепление любого вида табу, особенно в вербальной сфере, для них жизненно необходимо для того, чтобы продолжать наслаждаться — тайком. Секс для меня никогда не был субстанцией мистической или священной, и я не испытывала необходимости запереть его на ключ на веки вечные в некоем храме, как это делают (необходимо это признать) те, кто упрекает меня в десакрализации и развенчании чуда.

Один из весьма обнадеживающих результатов успеха книги заключается в том, что предложенная мной читателям

безграничность