Сексуальная жизнь Катрин М. (сборник романов) (ЛП)

на бульваре Сен-Жермен. Так же как и в магазине, только более значительных размеров, перед моими глазами появлялся грот с множеством укромных уголков, отделанный под белый мрамор. Грот располагался на нижнем этаже, и источником освещения служил рассеянный свет, исходивший из бассейна, находившегося прямо над нашими головами. Дно бассейна было абсолютно прозрачным, и надо мной, как на гигантском телевизионном экране, проплывали тела купающихся. Мои перемещения в гроте были сведены к минимуму. По сравнению с первым опытом в компании лионских приятелей изменился лишь масштаб, все остальное осталось прежним. Эрик, подчиняясь бог весть какому смутному неписаному правилу, собственноручно раздевал меня и демонстративно водворял на одну из кушеток в каком-нибудь алькове. Иногда он начинал целовать и гладить меня, однако очень скоро его сменял кто-нибудь другой. Я лежала на спине в течение почти всего вечера и весьма редко меняла положение, возможно, потому, что другую распространенную позицию — женщина, сидящая на члене партнера, — сложно назвать удобной в ситуации, когда партнеры беспрестанно сменяют друг друга, к тому же она предполагает некоторый градус интимной близости между мужчиной и женщиной. Меня окружали несколько мужчин, и, в то время как кто-то из них, откинувшись назад для лучшего обзора, усердно трудился над моим влагалищем, я принимала ласки остальных. Меня растаскивали по кусочкам. Чья-то рука, не прерываясь, осуществляла круговые движения в области лобка, в то время как руки соседей блуждали, чуть касаясь, по всему телу, задерживаясь время от времени на груди, дразня соски… Такие ласки — в особенности когда на смену ладоням приходят члены, трутся головками о груди и гладят лицо — доставляли мне особенное удовольствие, превосходившее по интенсивности чувства, испытываемые собственно во время проникновения члена во влагалище. Мне нравилось временами ухватить проплывающий перед глазами член, направить его в рот и скользить по головке губами, ожидая момента, когда его нетерпеливый сосед с другой стороны не начнет требовательно тыкаться мне в напряженную шею, и тогда, выпустив изо рта первый, тут же подхватить губами второй. Или держать один в руке, а второй во рту. Мое тело тянулось и раскрывалось — в гораздо большей степени, чем под кавалерийским натиском дубины, орудующей у меня между ног, — навстречу таким прикосновениям, привлеченное их мимолетностью и переменчивостью, в то время как от беспрестанного (иногда длящегося более четырех часов кряду) долбления мне остались в основном воспоминания об онемевших бедрах — тем более что большинство мужчин предпочитает во время совокупления держать ноги партнерши разведенными как можно шире, для того чтобы получить лучший обзор и возможность загонять свой инструмент поглубже. Когда последний член покидал мои чресла и меня наконец оставляли в покое, я приходила в себя и понимала, что участи бедер не избежало и влагалище. Я испытывала неизъяснимое пленительное упоение, ощущая его задубевшие, отяжелевшие и болезненно отзывающиеся на каждое движение стенки, которые сохраняли, казалось, память о прикосновении каждого члена в отдельности.

Положение активного паука в центре паутины вполне мне подходило. Однажды — это было не у Виктора, а в сауне на площади Клиши — мне случилось провести целый вечер, не покидая глубокого кресла, в то время как половину комнаты занимала огромных размеров кровать. Моя голова, а точнее, рот находился в точности на уровне, требуемом для осуществления беспрерывного минета, а руки на подлокотниках не знали покоя и дрочили по два члена одновременно. Ноги были задраны выше плеч, так что участникам, достигшим достаточно высокого уровня возбуждения, не составляло никакого труда продолжить во влагалище.