Сексуальная жизнь подростков. Открытие тайного мира взрослеющих мальчиков и девочек

Есть много того, о чем я хотела бы знать.

Стаси

Я не могу разговаривать с девушками. Я не так уверен, могу ли я действительно поговорить с какой-либо из них.

Том

Бабушки редко приводят на прием к врачу внуков и внучек. Некоторые из них спокойно сидят после долгой поездки на машине или в автобусе, предпринятой только для того, чтобы убедиться: ребенок прибыл к врачу. Однако чаще их роль сводится к спокойному «голосу за сценой», воодушевляющему матерей и отцов на поиски помощи для своих детей. Часто они бывают единственными, кто говорит: «Что-то не так. Они не должны поступать таким образом». Они редко играют главную роль.

Я знала, что Вера Померофф не такая, как могло показаться по первому сообщению, записанному на автоответчик. «Это миссис Померофф. Я звоню по поводу моей внучки Анастасии. Я ее единственный наставник, и я обнаружила тревожную информацию. Мне хотелось бы встретиться с вами непосредственно. Я позвоню вам в другое время, когда можно будет поговорить с живым человеком. Я не думаю, что оставлять свой номер на автоответчике безопасно».

Я снова и снова прокручивала пленку, слушая ее голос и пытаясь понять ее четкую речь с сильным акцентом. Она казалась раздраженной, ей не удалось скрыть это настроение за вежливым замечанием об отсутствии «живого человека». Позже в то же утро я имела удовольствие поговорить непосредственно с Верой Померофф. Некоторые мои предчувствия оправдались. Она не была спокойной бабушкой, мягко предлагающей свою поддержку. Она не просто держала в своих руках поводья жизни внучки — казалось, ей нравится это делать.

Вера немедленно дала мне понять, насколько серьезны проблемы с ее внучкой. По ее словам, она даже преуменьшила их значение, когда обнаружила впервые. Теперь последствия стали опасными и для внучки, и для нее самой.

Заинтересовавшись, я попросила эту женщину с четкой речью перейти к делу:

— В чем именно проблема?

И тут Вера задала мне удивительный вопрос.

— Читали вы эротику, доктор Понтон?

Я была настолько удивлена, что не поверила своим ушам, и попросила повторить вопрос. Она была раздражена тем, что я не поняла ее с первого раза, и прокричала в трубку:

— Эротика... материалы, посвященные или предназначенные для разжигания сексуальных желаний.

После короткой заминки, чувствуя себя застигнутой врасплох ее громким голосом и самим вопросом, я подтвердила, что знакома с эротикой. Я засомневалась, о чем именно она спрашивает и в самом ли деле я ответила на ее вопрос.

— Какой вид эротики вы подразумеваете?

— Это, доктор, было бы лучше обсудить лично. Если вам нужны образцы для ознакомления, я принесу с собой некоторые из них.

Став немного откровеннее, она рассказала, что несколько месяцев назад обнаружила в комнате у внучки Стаси книгу Анаис Нин «Треугольник Венеры». Разумеется, она запретила ей читать ее, а потом спрятала и остальные несколько таких же книг. Так как Стаси попросила извинения, Вера подумала, что проблема решена. Однако вчера она обнаружила в почтовом ящике письмо, адресованное ее внучке. Конечно, она вскрыла его, так как у нее «не было выбора». Письмо и смутило, и обеспокоило ее. Когда Вера открыла конверт, из него выпала самодельная закладка для книг с написанным на ней стихотворением. Это напомнило Вере подарок, который она сама когда-то получила, но ее внучке только четырнадцать лет, и хотя письмо было всего лишь почтовой открыткой, оно напоминало занятие «виртуальной болтовней», которым так увлекалась Стаси. Очевидно, письмо ее внучке прислал мальчик, с которым Стаси «познакомилась» в Интернете и дала свой адрес. Вера забеспокоилась. В любом случае, что это за мальчик? Да и мальчик ли? Она читала в газетах истории о девочках, которые лично встречались со своими «друзьями» по Интернету, а затем исчезали. Она собралась позвонить в полицию, но сначала решила прочесть стихи. Это была любовная поэзия. Вера решила посоветоваться со школьным адвокатом, отославшим ее ко мне.

Слушая, как Вера облегчает свою ношу, я уловила в ее голосе страх. Подобно многим родителям молодых людей, она боялась не столько за опекаемого подростка, сколько за себя. Она не была готова к романтической связи, которая началась у ее внучки. Я сочувствовала ей как мать двух дочерей. Когда же (если вообще когда-нибудь) родители бывают готовы обнаружить этот первый романтический успех своего ребенка?

Я предложила Вере прийти ко мне вместе с внучкой. Она спросила, следует ли ей рассказать Стаси о письме. Я сказала, что, по моему разумению, она должна это сделать. Вера чувствовала себя преданной, осознав, что их домашний адрес стал известен незнакомцу, а Стаси почувствует себя преданной своей бабушкой, вскрывшей ее письмо.

Через два дня в освободившийся для приема час я впервые встретилась с Верой и Стаси.