Сексуальная жизнь сиамских близнецов

Мы едем по Бейсайд к жилой сорокаэтажке, в которой Бен Либерман купил большую долю, вложив в нее все их совместные накопления, и мать теперь этой долей управляет. Дом практически пуст, ни одной продажи не было. Либ перекупил долю у каких-то мутных колумбийцев (в Майами наверняка есть и другие, но я пока не встречала), и тогда это казалось выгодно. На каждом из сорока этажей – по четыре квартиры. Сданы сейчас только две, и то со скидкой, на седьмом и двенадцатом этаже: одна – какой-то тетке, которая приводит сюда клиентов из ближайших офисов на послеобеденный секс, другая – местному журналисту; он пишет о развлечениях и культуре и живет с условием, что в своей колонке будет сочинять про якобы нарождающуюся бурную жизнь в центре города. По сути, все, что они платят, идет на техобслуживание дома и коммунальные услуги, которых, похоже, много и не надо.

– Все будет, – говорит мать с каким-то напряженным оптимизмом, поднимая безумный взгляд на верхний этаж. Там пентхаус, под ним – сорок этажей кроличьих клеток. – До Бейсайда отсюда два квартала через улицу, «Американ-эйрлайнс-арена» вообще в двух шагах.

– Ага.

– Рядом с новым «Старбаксом» на Флеглер новый «Лайм»[19] открылся, – визгливо говорит она. – Есть новый бейсбольный стадион «Марлинс», планируют новый музейный квартал строить…

– Мам, на юг Флориды люди ездят загорать и купаться, здесь не нужен шумный городской центр. Город не потратит ни гроша муниципальных денег на иди…

– У нас самые низкие налоги…

– И это наш выбор, – соглашаюсь я, – но его цена – город-призрак под ярким солнцем.

Мать сильно сжала руль, так что побелели руки.

– Поможешь мне, огурчик? – просит она. Мы оставляем машину на пустом тротуаре, даже не заезжая на парковку перед зданием; мать одним ключом открывает стеклянную входную дверь. – В общем, нужно просто приходить сюда раз в неделю и проверять, все ли в порядке, забирать почту из ящиков внизу и относить в офис. Только месяц, солнышко, вернее, полтора…

– То есть вы с Либом едете в круиз на полтора месяца, притом что едва разговариваете друг с другом?

Мать берет очень высокую ноту, так что голос почти ломается:

– Да, риск большой, и мы с Либом это знаем. – Она глубоко вздыхает, понизив голос на несколько октав. – Видимо, это реально последний шанс. Может быть, на этом все и закончится, а может, начнется заново. – Ее глаза стали влажными. – Будь что будет, мы задолжали друг другу этот круиз. А еще… Надо изучить, как там с недвижимостью обстоят дела в Карибских странах, – говорит она с вызовом.

– Мама…

Я обнимаю ее и вздрагиваю от адского чесночного запаха изо рта. От меня, видимо, так же разит. Надо будет зайти потом за листерином в «Си-Ви-Эс»[20].

– Девочка моя маленькая.

Она хлопает меня по спине, в этот момент раздается характерный звук, возвещающий о прибытии лифта, который, к счастью, не дал нам долго обниматься. Мы заходим внутрь и чувствуем, как ноги слегка подкашиваются оттого, что лифт резко взмывает на сороковой этаж.

Во всех квартирах по две спальни и офигенные виды на Майами, нарезанный на кварталы и улицы по берегам залива. Мы смотрим демоквартиру, мать говорит, это «неолофт». Дизайн кошмарный. Я молчу, но отдельная кухня-столовая рядом с прихожей – это, извините, ад. Если уж вы придумали «лофт», то планировка должна быть открытая и перетекать в просторную гостиную, и чтобы там было много света из окон от пола до потолка с двух сторон. Единственное, что здесь от «лофта», – фальшивая открытая кладка на одной стене и толстая стальная балка вдоль потолка на трех столбах, два по краям и один посредине комнаты. Ну да, кстати, можно было бы повесить боксерскую грушу, но это, пожалуй, и все. В квартире большой каменный камин и полированный темный паркет. Мать объясняет, что индустриальный стиль «неолофт» должен привлечь понаехавших из северной глубинки. Наверно, поначалу это была удачная идея, и архитектор с девелопером нормально так поржали пока все это придумывали, зарядившись как следует коксом, но здесь, в тропиках, такой дизайн – это полный абсурд. Впрочем, никто и не торопится эти квартиры снимать или покупать.

Мать суетливо и смиренно пытается оттереть рукавом какую-то грязь на окне. Я смотрю вдаль на Майами-Бич, где и есть настоящая цивилизация. Когда пойдут деньги от контракта с телеканалом, там будет моя новая квартира, в одной из этих убойных башен у Саут-Пойнта. Зуб даю! Поддавшись волнению, я звоню Валери, резко кивнув матери и как бы извиняясь, хотя можно было и не извиняться: она сама с удовольствием погружается в свой айфон.

Через три гудка Валери отвечает.

– Люси, хорошо, что ты позвонила, – говорит она, и из-за ее тона у меня, кажется, сейчас что-то оборвется внутри; я вся сжалась и слушаю. – Тельма и Валина с «Ви-Эйч-один» зассали и слились, по-другому не назвать. Квист пустил волну, канал занервничал и теперь хочет делать «В форме или за бортом» с кем-то другим. И, как назло, мы до сих пор не подписали этот ебаный контракт, но как это можно было предвидеть… Я делаю все, что в моих силах, чтобы они передумали… Люси? Слышишь?