Сексуальная жизнь в Древней Греции

Остается дать краткий обзор последнего периода греческой литературы, обычно обозначаемый приблизительно с 300-го до 530 г., и именно в это время греко-римская культура – драгоценная ветвь на древе гуманизма – постепенно сошла на нет. В ее уничтожении, одном из самых печальных в истории человечества, огромную роль сыграло давление снаружи, жестокий натиск варварских племен, среди которых можно назвать парфян и блеммиев, и, наконец – но не в последний раз, – она пережила атаки германских орд и готов и самое главное – растущее влияние христианства. Так называемые язычники, особенно после времени правления императора Аврелиана, который, как и многие люди этой культуры, пал жертвой заговорщиков после пятилетнего правления, разумеется, пытались объединить христианское и языческое мировоззрение в так называемом солнечном культе – однако напрасно: «терпимое» христианство не приняло в этом участия, оно слишком заблуждалось относительно собственной роли как универсальной религии, в результате мир пошел по этому пути и под землей скрылись те обломки прекрасного, та жизнь чувств, которые на протяжении столь долгого времени доставляли людям истинную радость.

И не только это. Многие понятия, которыми гордились древние греки – свобода, независимость, свобода мнений и высказываний и другие, – поблекли перед всевластием цезарей, управлявших новой столицей Византием, или, как его впоследствии переименовали, Константинополем, с этих пор византийская иерархия принимает сервильный оттенок, так что даже сегодня абсолютное подчинение подданного господину называют «византийством».

1. Поэзия

Если говорить о поэзии, по меньшей мере можно упомянуть фрагмент эпиталамы, сохранившейся на папирусе. То, что посещение театральных представлений мима и пантомимы постепенно стало считаться неприличным и в конце концов было запрещено для студентов римского университета и для их наставников, а затем и для все более широкого круга – неудивительно. Однако представление пантомимы было полностью запрещено лишь императорами Анастасием и Юстинианом. Уже давно вошло в обыкновение, что на женские роли брали девушек, и в основном сомнительного поведения. Хоровые песни, которые связывали сцены, носили крайне непристойный характер.

Квинт Смирнский написал эпос в четырнадцати книгах на события послегомеровского времени, который представлял собой не что иное, как перепевы событий эпоса древнего. С другой стороны, сорок восемь стихотворений («Дионисиака») Нонна Панополитанского из Египта воспевали судьбу Диониса в бесконечных эпизодах необычайной длины и были наполнены эротизмом, яркими красками жизни и истинно языческим духом. Это объемное произведение представляет собой рассказ о странствиях Диониса по Индии, и эротические моменты в этом гигантском эпосе необычайно многочисленны.

Очень интересный поэт, писавший, вероятно, во времена Юстиниана, – Мусэй, оставил нам небольшое эпическое произведение (или скорее эпиллий) в 340 гексаметрах о любви Леандра к Геро, сюжет, известный каждому по балладе Шиллера. Это небольшое произведение Г. Кёхли красиво определил как «последнюю розу в увядающем саду греческой поэзии».

Мусэй, возможно, был и автором красивой поэмы, сохранившейся в «Палатинской антологии», о любви речного бога Алфея к Аретусе, нимфе источника, которую он преследовал от Элиды через море до Сицилии, где их и объединила любовь.

Во II в. н. э. были, вероятно, написаны не совсем приличные стихи из «Зеркала женщин Навмахия», которые сохранились у Стобэя.

Во второй половине VI в. н. э. юрист Агафий из Мирины издал собрание эпиграмм в семи книгах, шесть из которых посвящены любовной поэзии и частично сохранились в «Палатинской антологии»: «Однажды я присутствовал на ужине, сидя меж двух женщин; я хотел одну, но ублажал другую; одна привлекала меня своими поцелуями; а с другой стороны, будто вор, я целовал другую завистливыми губами, терпя ревность той первой, чье обращение и любовные намеки меня страшили. Тогда, вздохнув, я произнес: «Наверное, для меня вдвойне печально любить и быть любимым, поскольку я вдвойне терплю».