Сексуальная жизнь в Древней Греции

Гезихий перечисляет другие выражения, употреблявшиеся в значении «шлюха»: коринфское katakleistos (затычка) – о девушках, которые содержались в домах терпимости; lupta, вероятно, то же самое, что «волчица», скорее всего, намек на жадность и алчность этих девиц; logas, видимо, то же, что и laikas и laikadzein – платить шлюхе и laikan (Гезихий), а также loganios – «кость», поскольку мужчины берут их в руку, как кости, а затем выбрасывают; machlas и machlis, machlotes, machlun – «играть шлюху», «заниматься проституцией». Все эти слова происходят от слова machlos – «похоть», «сладострастие», однако их применяли лишь в отношении женщин, по отношению к мужчинам применялось слово lagnos, которое определенно связано со словом lagos – заяц, известный своим сладострастием, сюда же можно отнести и слово lagneia – «извержение семени», но чаще всего в смысле «похоть».

Гезихий также приводит выражение «жеребята Афродиты». У Аристофана проституток часто называют по названию места их происхождения; у Евстафия находим слово spodesilaura – «уличная метелка», chaimatupe – «лежащая на земле», «подстилка» и др.

2. Публичные дома

Проститутки, которые квартировались в публичных домах (порнейа), занимали нижнюю ступень социальной лестницы девочек для развлечения; их не выделяли, как гетер, но просто называли проститутками. В Афинах основание публичных домов приписывали мудрому Солону.

В публичных домах девицы выставлялись или в очень легких одеждах, или вовсе раздетыми, чтобы каждый посетитель мог выбрать себе девицу по вкусу. Весьма вероятно, что так оно и было, тем более что тому есть множество свидетельств у античных авторов. Так, например, Афиней говорит: «Разве ты не знаешь, что в комедии Евбула «Панихида» говорится о музыкальных, выманивающих деньги птицеловах, разодетых «кобылках Венеры», о том, как они выстраиваются там, как на параде, в прозрачных одеждах из тончайшей материи, как нимфы в священных водах Эридана? Среди них ты можешь купить себе удовольствие и потешить душу безо всякого риска».

В комедии Нанния сказано: «Кто грязно глядит в запретную постель, не он ли самый несчастный из мужчин? Ведь он может и при ярком свете разглядывать обнаженных девиц» и т. д.

Далее Афиней пишет: «Да ведь и Ксенарх в своей комедии «Пентатлон» винит людей, живущих, как ты, и гоняющихся за дорогими гетерами и свободными женщинами, говоря так: молодежь нашего города совершает ужасные, ужасные вещи, которые следует запретить. Глядя на этих девиц в борделях, – ведь можно смотреть на них, поскольку с обнаженными грудями и едва прикрытые легкой тканью они выставляют себя при свете дня, – любой мужчина может выбрать для себя все, что пожелает – тощую, толстую, круглую, худощавую, сутулую, молодую, старую, средних лет, зрелую, – ведь в этом случае не надо тайком подставлять лестницу под окно спальни, не надо тайком подкрадываться к окнам, не надо прятаться за стог соломы, чтобы остаться незамеченным домочадцами – нет, они сами почти силой затаскивают тебя в дом, называя тебя, если ты старик – «папашкой», или, если молод, – «братишкой», или «парнишкой». И любую из них ты можешь иметь за небольшую сумму без всякого риска при свете дня и ближе к ночи».

Посещение публичного дома стоило очень дешево, судя по отрывку, уже цитированному из комедиографа Филемона, – один обол. Это подтверждается и отрывком из Диогена Лаэрция, у которого читаем: «Когда Антисфен однажды увидел убегавшего любовника, он сказал: «Дурак, ты мог иметь все то же самое безо всякого риска и за один обол». Разумеется, цена посещения борделя колебалась в зависимости от места и времени, а также качества самого публичного дома, однако можно быть уверенным, что она не была высокой, поскольку эти дома представляли самый низкий и дешевый вид проституции. Следует добавить, что независимо от цены каждая девица должна была получить «подарок», размер которого оговаривался между ней и посетителем. Если автор верно понял комментарий Свиды, цена этого подарка колебалась между оболом и драхмой, а в лучших домах доходила до статира.

Из доходов девиц содержатель борделя должен был уплатить ежегодный налог в государственную казну, так называемый налог на проституцию, для собирания которого назначались один или несколько специальных чиновников pornotelones. Сходным образом и подарки, которые посетители дарили проституткам, учитывались специальным чиновником, который назывался агораномом (agoranomoi).

Публичные дома, как и вся система проституции в целом, находились под присмотром государственных чиновников, астиномов (astinomoi), в чьи обязанности входило следить за соблюдением общественных приличий и разрешать споры.

В приморских городах публичные дома располагались обычно в порту, как это отмечал Поллукс (ix, 5, 34). Однако в районе Керамик, как отмечал Гезихий, также располагалось много публичных домов всех уровней.