Читаем Сексуальная жизнь в Древней Греции полностью

К милой на ложе легла, потеснив ее грубо, старуха, Деву прижала фобом жадная злая карга, Словно сгена крепостная ее оградив от соблазна, Оберегая от всех поползновении чужих. Двери служанка затем расторопная быстро прикрыла И повалилась у ног, чистым упившись вином. Не испугали меня: крюк дверной приподнял я бесшумно, Платьем ночник загасил дымный, под ложе заполз. Вором проник я сюда, обманув задремавшего стража, И в ожиданьи притих, лежа на брюхе своем. Но, понемногу затем распрямил я свой стан и расправил Члены затекшие там, где позволяла стена. Вылез и с девушкой лег я неслышно и, грудь охвативши Нежную, долго ласкал, милой целуя лицо. Трудно прекраснее рот разыскать в целом мире и лучше, Радовал негою он и опьянял мне уста. Губы — добыча моя, поцелуй ее нежный остался Символом схватки ночной, знаком любовной борьбы. Ведь я твердыни не взял, не сломал я ограды и крепость, Не разгромил до конца, девство ее сохранив. Неодолимой стеной предо мной оно твердо стояло, Но в состязаньи другом быстро разрушу его. Вряд ли удержат меня все преграды, и после победы Я Афродите венок, коль повезет, принесу. [перевод Т. М. Соколовой и М. Н. Цетлина]

Эпиграмматист Паллад из Александрии, живший на рубеже IV—V веков, оставался язычником. По профессии он был школьным учителем и так страдал от бедности, что ему пришлось продать некоторые издания классиков из своей библиотеки; ко всему прочему, он был женат на «сатане в юбке»[100]. Поэтому совершенно неудивительно, что в его сборнике нет ни одной эротической эпиграммы, зато в нескольких эпиграммах он с беспримерной язвительностью говорит о своем отвращении к женскому полу: «Каждая женщина — злоба и яд; она доставляет радость только два раза в жизни: первый — в свадебном покое, второй — на одре».

От Павла Силенциария, придворного чиновника Юстиниана (годы правления 527-565), до нас дошло семьдесят восемь эпиграмм, главным образом эротических, чувственность которых не могла быть превзойдена ни одним другим эпиграмматистом («Палатинская Антология», v, 252, 255, 258, 259, 620):

Перейти на страницу:

Похожие книги

Опасные советские вещи. Городские легенды и страхи в СССР
Опасные советские вещи. Городские легенды и страхи в СССР

Джинсы, зараженные вшами, личинки под кожей африканского гостя, портрет Мао Цзедуна, проступающий ночью на китайском ковре, свастики, скрытые в конструкции домов, жвачки с толченым стеклом — вот неполный список советских городских легенд об опасных вещах. Книга известных фольклористов и антропологов А. Архиповой (РАНХиГС, РГГУ, РЭШ) и А. Кирзюк (РАНГХиГС) — первое антропологическое и фольклористическое исследование, посвященное страхам советского человека. Многие из них нашли выражение в текстах и практиках, малопонятных нашему современнику: в 1930‐х на спичечном коробке люди выискивали профиль Троцкого, а в 1970‐е передавали слухи об отравленных американцами угощениях. В книге рассказывается, почему возникали такие страхи, как они превращались в слухи и городские легенды, как они влияли на поведение советских людей и порой порождали масштабные моральные паники. Исследование опирается на данные опросов, интервью, мемуары, дневники и архивные документы.

Александра Архипова , Анна Кирзюк

Документальная литература / Культурология