Сексуальная жизнь в древнем Китае

Хайнаньский князь
Стремится достичь долголетия:
Соблюдает диету, правильно дышит,
Читает «Книгу бессмертных».
В хрустальных чашках и сосудах из слоновой кости,
В золотом тигле яшмовой ложкой смешивает эликсир.
Смешав эликсир,
Он забавляется в «алых покоях».
В «алых покоях»
Избранная Дева бренчит своими серьгами,
Самка феникса поет, самец ей вторит —
И все завершается отчаянием.

«Юй тай синь юн»

Помимо упоминаемой Избранной Девы (и снова здесь иероглиф цай употреблен с ключом 120), «золотой тигель» и «яшмовая ложка» также могут иметь сексуальные ассоциации.

Следует отметить, что в даосской терминологии выражением «алые покои» (цыфан) обозначается один из «девяти дворцов», на которые делится человеческое тело. Одновременно оно может означать и комнату, в которой адепт занимается сексуальной практикой. То же самое можно сказать о «яшмовых покоях» (юйфан) — выражение, которое часто встречается в названиях сексологических трактатов (например, в упоминавшемся выше «Юй фан би цзюэ»), — и о «сокровенной комнате» (тунфан термин и ныне используется для обозначения помещения, где молодожены проводят первую брачную ночь).

Достоинством «пособий по сексу» можно считать и то, что наряду с объяснениями различных аспектов плотской любви они учат мужчину принимать во внимание женские чувства, а также учитывать различие их жизненных ролей со всеми вытекающими из этого последствиями. Показательно, что почти все стихотворения, в которых оплакивается горькая женская доля, были написаны мужчинами. Если при династии Хань госпожа Бань в своих «Наставлениях» отстаивала приниженное положение женщины, то позже многие мужчины начали возмущаться подобной несправедливостью. Ниже я привожу стихотворение известного ученого и чиновника Фу Сюаня (217–278), пронизанное совершенно иным духом, чем «Наставления» госпожи Бань.

Воистину, горестно родиться женщиной.
Трудно даже представить нечто более низкое!
Мальчики могут открыто стоять у передних ворот,
От рождения их пестуют словно богов.
Их дух мужской ограничен лишь четырьмя морями.
На десять тысяч ли они отправляются сквозь штормы и пыль.
Девочка же растет, не зная ни любви, ни ласки,
И никто в семье по-настоящему не заботится о ней.
Подрастет — вынуждена скрываться во внутренних покоях,
Покрывать голову, бояться посмотреть чужим в лицо.
И никто не всплакнет, когда ее отдают замуж:
Все связи с родными прерываются сразу.
Потупив взор, она пытается сдерживать свои чувства,
Белыми зубами закусывая алые губки.
Отныне ей предстоит вечно кланяться и падать на колени,
Унижаться перед служанками и наложницами.
Любовь ее мужа столь же туманна, как Млечный Путь,
Но она должна следовать за ним, как подсолнух за солнцем.
Вскоре их сердца станут разделены, как вода и огонь,
И она будет виновата во всех прегрешениях.
Через несколько лет ее нежное личико станет мрачнеть,
Когда муж начнет постоянно искать новых любовных утех.
Хотя вначале они были близки, как тело и тень,
Теперь стали далеки, как китайцы и варвары.
Но китайцы с варварами хоть иногда встречаются,
А муж с женой разлучены, словно звезды Вега и Альтаир.

«Юй тай синь юн»