Сексуальное поведение и насилие

В нашем обществе существует невидимая, но значительная группа не идентифицированных обществом бисексуальных людей, живущих в стандартном браке, но в то же самое время периодически вступающих в гомосексуальные связи. Большинство этих лиц не имеет никакого желания изменить образ своей жизни, более или менее успешный брак вполне устраивает их, так как они нашли удачный способ минимизировать конфликт их гомо - и гетеросексуальных импульсов. В господствующем гетеросексистском обществе, клеймящем гомосексуальные желания и поведение, рамки стандартного брака являются хорошей и удобной маскировкой, порождающей, пожалуй, единственную этическую проблему - обмана жен или мужей [69]. Такие гетеросексуальные браки бывают порой достаточно прочными по двум причинам: либо благодаря открытости супругов, принятия индивидуальных свойств партнера и понимания их; либо благодаря тщательной маскировке тайны бисексуального супруга [79]. Реакции жен на раскрытие бисексуальности мужа бывают различными, как в пуританских, репрессивных, так и в терпимых обществах, однако, в большинстве случаев жены из -за нежелательности огласки, общественной стигматизации, материальных, моральных и иных соображений, постепенно предпочитают оказывать психологическую поддержку мужу [95]. Данными аналогичных исследований реакций мужей на бисексуальность жен, мы не располагаем.

3) Термин «анрогиния» происходит из двух греческих слов: andros - мужчина и gyne - женщина. Различают соматическую андрогинию - собственно гермафродитизм и социальную, относящуюся к лицам обоих полов, не имеющим генетической и эндокринной патологии. При этом лица мужского пола отличаются своим несколько феминным поведением, отсутствием выраженных маскулинных свойств психики, а лица женского пола - наоборот. Социальная андрогиния является продуктом воспитания и женской эмансипации.

В последнее время в развитых мировых культурах прослеживается тенденция роста андрогинии у мужчин, различия мужских и женских поведений нивелируются. Этому способствует система домашнего и школьного воспитания, подавляющая, в целом, агрессивность (агрессивность - признак маскулинности), вырабатывающая альтруистические установки, стимулирующая компромиссность, что облегчает адаптацию к общественной и семейной жизни. Традиционная мужественность с присущей ей агрессивностью в современном развитом обществе не всегда остается востребованной, удобной, а гипертрофированная мужественность даже является опасной из-за повышенной конфликтности и склонности преступать законы общества. Однако среди общей массы «мужественных» преступников наиболее андрогиничны лица, совершившие половые преступления, треть их них осознает свои гомоэротические потребности [13, 24].

Социальная анрогиния проявляется в соответствующем поведении, как в социальной жизни, так и при проявлениях либидо, а также в стиле одежды (например, «унисекс»).

З. Лев-Старович [24] пишет, что в странах Запада около 30% населения проявляют черты андрогинии, причем это касается как мужчин, так и женщин. Он считает, что андрогиничные партнеры могут идеально приспособить свое поведение к взаимным ожиданиям и потребностям, а способность быть в роли одного и другого пола дает возможность глубже погрузиться в мир сексуальных переживаний и создавать идеальное партнерство.

Однако здесь есть опасность посторонних бисексуальных контактов, что, при отсутствии психологической подготовленности и соответствующего диапазона приемлемости у одного из партнеров, может привести к распаду столь изначально замечательного союза. По мнению З. Льва-Старовича, андрогиничные мужчины и женщины наиболее приспособлены к жизни в обществе, проявляя в достаточной мере свою мужественность или женственность в зависимости от ситуации.

4). Некоторые понятия уголовного права. Здесь целесообразно рассмотреть понятия, имеющие связь с преступлениями против половой неприкосновенности и половой свободы личности, упомянутые в уголовном праве. Относительно сексуального насилия следует обратить внимание, что общественная опасность полового преступления заключается именно в применении насилия, или в ином нарушении установленных законом норм, а не в так называемой «извращенности», «противоестественности», понимаемой, как правило, широкой общественностью и многими юристами субъективно и ненаучно. В последнее время в диссертационных работах юристов и медиков отмечается как негативный фактор, ведущий к гомосексуальному насилию, декриминализация добровольных гомосексуальных контактов, «чрезмерная» (!) раскрепощенность сексуальных отношений вследствие демократизации общества. Однако подобные мнения основаны лишь на эмоциональном отвержении авторами всего того, что выходит за пределы их обывательских или религиозно -социальных стереотипов, научно не обоснованы; составные элементы этих мнений, и даже целые высказывания с оценочными категориями выходят за пределы компетенции специалистов соответствующих профилей.