Сексуальность

Мужчины викторианской эпохи должны были строго соблюдать все приличия, присущие своему времени. Но (увы!) они часто были вынуждены забывать о морали из деловых и политических интересов. Впрочем, они порой забывали о морали и преследуя свои сексуальные нужды. Ведь во многих викторианских браках разделение миров мужей и жен порождало эмоциональную (и физическую) дистанцию между ними. Именно поэтому по иронии судьбы в тот же исторический период наряду с суровыми нормами морали и подавлением сексуальности процветала проституция. Викторианские мужчины могли курить, пить и заигрывать с женщинами, прибегавшими к проституции из экономической нужды.

Несмотря на господствовавшее представление об асексуальности викторианских женщин, родившаяся в 1863 году женщина-врач Целия Мошер (Celia Mosher) решила поинтересоваться мнением самих женщин об их сексуальности. Она провела единственное известное нам исследование сексуальности среди женщин своей эпохи. На протяжении более 30 лет 47 замужних женщин заполняли ее вопросники. Информация, собранная в ходе этого исследования, явила собой совершенно иную картину женской сексуальности, чем та, что обычно изображалась (а скорее даже навязывалась) «экспертами» того времени. Мошер обнаружила, что большинство женщин испытывали сексуальное желание, получали наслаждение от полового акта и даже переживали оргазм (Mahood & Wenburg, 1980).

[11]

Двадцатый век и дальнейшие перспективы

Двадцатый век до некоторой степени разрушил эту опасную двойственность женского образа. В конце XIX столетия началось движение за избирательное право для женщин. Оно преследовало цель завоевать для женщин право голоса. Это движение было обязано своим началом таким родственным с ним тенденциям, как политика трезвости, отмена рабства, а также требования разрешить женщинам посещать высшие учебные заведения и обладать собственностью. Однако принятие в 1920 году девятнадцатой поправки к Конституции США, гарантировавшей женщинам право голоса, не возвестило собой новую эру равенства полов. Лишь Вторая мировая война создала ситуацию, приведшую к достижению большего равенства и дальнейшему разрушению жестких рамок гендерных ролей. Тысячи женщин тогда отказались от своей традиционной роли хранительницы домашнего очага и впервые в жизни вышли на работу.

И только начало 60-х ознаменовало собой новый этап в достижении гендерного равноправия. Этому предшествовали волна послевоенных браков и взрыв рождаемости. В результате роль женщины оказалась сведена к выполнению домашних обязанностей. Такая ситуация, в свою очередь, повлекла за собой всеобщее разочарование и поиски выхода из него. Но до сих пор мы все еще несем на себе бремя наследия викторианской эпохи и более ранних традиций, предписывающих соответствие гендерным ролям, которые мы усваиваем с раннего детства. Наследие рабства, влияние которого обсуждается во вставке «Тлетворное влияние рабства на сексуальность и гендерные роли» также наложило свой отпечаток на наше устойчивое восприятие гендерных образов.

Лики сексуальности. Тлетворное влияние рабства на сексуальность и гендерные роли

Представления о крайних проявлениях гендерных ролей и сексуальности чернокожими были навязаны по отношению к чернокожим рабам в США. Стереотипы же восприятия сексуальности чернокожих людей, в свою очередь, послужили оправданием для институализации рабства и господства белого населения.[12]

Этноцентрические реакции европейцев, впервые столкнувшихся с африканцами, подготовили почву для неверного восприятия сексуальности чернокожих в период рабства. Европейцы относились к африканским обычаям с отвращением и страхом, сравнивая сексуальные манеры поведения африканцев с поведением обезьян. Взгляд на чернокожих как на животноподобных гиперсексуальных «варваров» послужил для белых рабовладельцев логическим объяснением собственной тирании и бесчеловечной эксплуатации по отношению к чернокожим рабам.