Сексуальные маньяки. Психологические портреты и мотивы

Близкие и родственники жертвы склонны к нарушениям сна, депрессии и навязчивым мыслям о произошедшем убийстве. Поддержка со стороны друзей или курс терапии могут помочь им справиться с горем.

Пэм сказала, что раньше ей казалось, что она «разваливается на куски» и не в состоянии себя контролировать, но теперь думает, что лучше владеет собой. Девушка полагала, что ее проблемы связаны с тем, что она впервые стала жить отдельно. Однако, навещая родителей, она расстраивалась еще больше, потому что «мать такая грустная, а отец так постарел».

Почти сразу же Пэм заговорила о смерти своей сестры в результате убийства шестью годами ранее. При этом она сильно разволновалась, объяснив это тем, что ей трудно говорить о сестре, поскольку они были очень близки и та была для нее словно мать.

Мать не замечала детских проблем Пэм, а сестра обращала на них внимание и старалась ей помочь. В то время Пэм имела мальчишеские замашки (отец хотел сына, и Пэм пыталась ему угодить), была толстой, крайне неуверенной в себе, застенчивой и страшненькой из-за проблем с кожей. Сестра стала помогать Пэм, заставила ее похудеть и собиралась отвести к дерматологу, но была убита.

Медработник попросил девушку рассказать о событиях, относящихся к убийству. Утром сестра, как обычно, пошла на работу. В 10 утра им домой позвонил работодатель, чтобы выяснить, где она. Родные встревожились и позвонили в полицию. Им сказали, что серьезных поводов для беспокойства нет, поскольку еще только 11 утра, но поиски скоро начнутся. Отец пошел по обычному пути девушки на работу. Он обнаружил ее задушенной ее же чулком на пустыре, через который она срезала дорогу до работы.

В этом месте Пэм разрыдалась и сказала, что испытывает такое чувство ненависти, что невозможно представить, насколько оно выводит ее из равновесия. Ее злость была адресована полицейским, которые не стали искать сестру сразу же; а когда отец нашел тело, они прислали новичков, которые «настолько накосячили со следами, что убийцу так и не нашли».

Она испытывала ненависть и к жителям их городка, которые заставили Пэм и ее родителей ощущать себя «ненормальными» и вынудили их всей семьей «забиться в дом, как в клетку». В то время она получала огромное количество хулиганских звонков и странных писем, а в городке только и говорили, что об этом происшествии.

Пэм считала, что именно поэтому в дальнейшем она избегала социальных связей (у нее была всего одна подруга), а в старших классах не ходила на свидания. Пэм помнила, что на похоронах «была в ступоре» и только смотрела на реакцию окружающих. Она припомнила также, что была в аналогичном состоянии на похоронах деда, когда ей было семь, и ее пришлось вывести из церкви. Она не плакала, когда убили ее сестру, но примерно через два года, когда умер человек, который ей очень нравился, она с чувством разрыдалась и позже осознала, что горевала также и о сестре.

После смерти сестры Пэм спала в ее кровати (до этого у девушки была раскладушка) и носила ее одежду. Сестра была на два года старше Пэм.

Девушке часто снились кошмары про человека, залезающего в окно с ножом в руке, чтобы зарезать ее. Ей прописали лекарства, и кошмары прекратились. Но она по-прежнему боялась людей, идущих позади нее. За шесть лет она была на могиле сестры два раза.

Анализ случая незавершенного горевания. В данном случае можно выделить два основания, позволяющие сделать вывод о том, что здесь имеет место болезненное переживание незавершенного горя:

1. Пациентка не в состоянии спокойно говорить о смерти, случившейся шесть лет назад. Найдя участливого слушателя, она сразу же начала крайне эмоционально рассказывать об этом.

2. У девушки налицо неспособность горевать в момент смерти.

В этой связи существуют два предположения: (1) социальное окружение девушки и правоохранительная система непреднамеренно самоустранились из ее жизни; (2) девушка стала отождествлять себя с сестрой. Очевидно, что неспособность горевать обусловлена непроработанными чувствами в связи с (1) поддержкой со стороны общества и (2) ее отношением к сестре. Имеющиеся данные позволяют выдвинуть две гипотезы. Первая состоит в том, что соседи стали избегать родных жертвы вместо того, чтобы успокоить и поддержать их, а полиция оказалась неспособна раскрыть преступление. Расцарапывание ладоней и порезы рук были средством выплеснуть чувство безысходности. В качестве альтернативной гипотезы можно предположить, что Пэм была настолько привязана к сестре — единственному человеку, которому она была действительно небезразлична, — что воспринимала процесс горевания как признание факта ее смерти.