Сексуальные отношения. Секс и семья с точки зрения теории объектных отношений

Сельма, художница 48 лет, в последнее время перестала получать удовольствие от секса. В начале семейной жизни секс с Эдвином, ее мужем (49 лет), вызывал у нее довольно умеренное возбуждение, но с некоторых пор она стала считать его навязчивым, а секс с ним – угнетающим. Особенно неприятен ей был его интерес к ее груди. Со своей стороны, Эдвин пытался обрести в отношениях с женой удовлетворенность жизнью, которая пошатнулась из-за того, что он разочаровался в своей карьере. Он надеялся, что жена поможет ему пережить это разочарование, которое принес ему пятый десяток.

Для Сельмы, однако, это сулило потери. Она хотела уделять больше времени своим занятиям живописью, чтобы восполнить утрату четверых детей. Самая младшая дочь недавно оставила дом, в то время как сын, состоящий в браке и имеющий годовалого ребенка, находился на стадии неприятия родителей и не разговаривал ни с Эдвином, ни с Сельмой. Распад отношений с одним ребенком и уход из дома второго составляли две главные темы, волновавшие Сельму, и она испытывала раздражение на Эдвина за то, что тот «хотел что-то получить от нее». Хотя ей удалось как-то воссоздать пусть хрупкую, но все же способность отвечать на его влечение, она не могла позволить ему касаться ее груди, и его неослабевающий интерес к ней возмущал ее.

Отторжение мужа от груди означало ее желание защитить свои отвергнутые и оскорбленные материнские чувства. Она разделила свои переживания утраты на гнев и печаль. Грусть выражалась в слезах, выступавших у нее на глазах всякий раз при упоминании ушедшей из дома дочери. Но когда Эдвин пытался ласкать или целовать ее грудь, реакцией был один лишь гнев. Если «кормящая грудь» оказалась не нужной дочери и отвергнутой сыном, она не могла быть доступной ни мужу, ни ей самой в качестве части тела, приносящей сексуальное удовольствие. Вместо этого ее интересы в искусстве побуждали ее идентифицироваться с Витой Сэквилл-Вест и Вирджинией Вульф – женщинами, известными как знатоки чувственной стороны жизни. Такая идентификация защищала ее от плохого объекта в мужчинах и защищала хорошую мать, позволяя не чувствовать боль из-за отвержения собственными детьми.

В этом случае дизъюнкция удерживалась в отсутствующей части сексуальной реакции. Пара могла сохранять видоизмененное чувство близости, но боль, связанная с табу на грудь, ясно сигнализировала, что в эмоциональном плане не хватало чего-то жизненно важного. Уехавшая дочь несла в себе их надежды на будущее. Без них Эдвину и Сельме оставалось обратиться друг к другу за утешением и снова установить близкие отношения. Сексуальная дизъюнкция была признаком трудностей на этом пути.