Сексуальные преступления. Чикатило и другие

3) снижение возможности сопереживания, слабое самосознание, нарушение сексуальной приспособляемости и отсутствие персонификации в выборе сексуального партнера;

4) стремление к утверждению себя во взаимоотношениях с женщинами, восприятие их как потенциально агрессивных, подавляющих, стремящихся к доминированию.

3. Жертвы

Изучение потерпевших от преступлений ведется в нашей стране давно, и сейчас уже можно утверждать, что виктимология (учение о жертве) стала самостоятельной комплексной научной дисциплиной.

Анализ характера отношений «преступник — жертва» необходим практически во всех случаях, когда он поможет установить преступника, мотивы и обстоятельства преступления. Учитывая отношения «преступник-жертва», можно более объективно оценить показания потерпевшей по уголовному делу об изнасиловании, так как не исключено заведомое искажение истины из желания приукрасить свое поведение, отомстить подозреваемому и т. д. Надо помнить, что в конечном решении дела, которое очень часто возбуждается именно по жалобе женщины, она прежде всего и заинтересована. Именно по этой причине жертва может быть необъективной.

Криминологов и криминалистов особенно привлекают проблемы потерпевших от насильственных преступлений, поскольку здесь взаимодействие между «сторонами» происходит наиболее ярко. Поведение жертвы во многом позволяет понять поведение преступника. Данному вопросу посвящена обширная литература, и вряд ли мы ошибемся, если отметим, что в криминологических трудах потерпевшей уделено не меньше внимания, чем личности и поведению самих насильников. Между теми и другими существует некоторое социальное равновесие, значительно реже встречающееся между преступниками и их жертвами в других видах преступлений.

Можно выделить следующие типы поведения потерпевших:

1)  их поведение носит провоцирующий характер, который обычно выражается в установлении контакта с совершенно незнакомыми или малознакомыми людьми, посещении их жилищ или уединении с ними в других укромных местах, совместном употреблении спиртных напитков, некритическом восприятии откровенных намеков и поползновений будущих насильников, демонстрации благосклонного отношения к возможному сексуальному сближению. Потерпевшие с таким поведением составляют 10—15% от общего числа жертв сексуального насилия;

2)  их поведение не является провоцирующим, тем не менее создает объективные предпосылки для совершения изнасилования. Это чаще всего неосторожные поступки, например появление женщины в темное время суток в безлюдном месте, где нападение на нее весьма вероятно. Потерпевшие с подобным поведением составляют 35—40%;

3)  их поведение может быть оценено как положительное или нейтральное. В таких ситуациях будущие потерпевшие не могли предполагать и складывающаяся обстановка не свидетельствовала о том, что они могут стать жертвой насилия. К ним в первую очередь относятся дети и пожилые женщины. Они составляют 45—60% среди всех жертв насильников.

Разумеется, это одна из возможных виктимологических типологий поведения потерпевших, но она вполне может быть принята в качестве рабочей. В ряде случаев бывает очень трудно определить тип поведения жертвы, так как восприятие и оценка конкретной ситуации данной женщиной существенно расходится с тем, что думают по этому же поводу следователь, суд или же сам преступник. Отсюда проистекают все трудности в определении удельного веса ее «вины» в совершенном преступлении. Между тем вопрос о женской «вине» далеко не праздный и имеет самое прямое отношение к определению наказания насильнику.

В этой связи следует отметить, что даже во многих научных работах сведения и выводы о потерпевших носят изобличительный характер. Акцент делается на их безнравственности, антиобщественном образе жизни, ненадлежащем поведении, причем не только в обстоятельствах, непосредственно предшествующих изнасилованию, но и в целом. Вольно или невольно они начинают выступать в роли зловещих соблазнительниц и как-то незаметно «меняются местами» с преступниками. Думается, что такое отношение к жертвам изнасилований не случайно и уходит своими корнями в глубь тысячелетних предрассудков и заблуждений о греховности женщин, об их извечной вине в нравственном падении мужчины и человечества вообще.

Далеко не всегда лестны отзывы о женщине еще в Библии.

Например, в книге Экклезиаста очень красноречиво сказано: «И нашел я, что горче смерти женщина, потому что она — есть, и сердце ее — силки, руки ее — оковы; добрый пред Богом спасается от нее, а грешник уловлен будет ею» (7:26).