Сексус

Я вставил шланг и начал процедуру. Вода вытекала из него на пол, и пришлось подложить несколько полотенец. А когда она встала на ноги, я принялся тереть и скрести ее сам. Я намыливал ее как следует и внутри, и снаружи – просто восторг для осязания, и восторг взаимный.

Теперь она была куда мягче, шелковистее, мои пальцы резвились там, словно тренькали на банджо. А у меня происходило неторопливое, как бы нехотя, вспухание, при котором член может выглядеть куда кровожаднее, чем при полной эрекции. Он пер из ширинки и уже касался ее бедер. Мод все еще оставалась голой. Я начал вытирать ее, для удобства присел на край ванны, и мой, мало-помалу оживляясь, делал судорожные рывки в сторону Мод. Чтобы вытереть бока, я притянул ее поближе, и она бросила вниз отчаянный, жаждущий взгляд, зачарованная зрелищем и все же стыдясь этого. В конце концов она не смогла выдержать. Колени ее как бы против воли подогнулись, и алчный рот впился в меня. Я запустил пальцы ей в волосы, ласкал мочки ушей, пушок на шее, пощипывал грудь, пока соски не отвердели. Она отняла губы от меня и стала лизать его как леденцовую палочку.

– Слушай, – прошептал я ей в ухо, – не будем снова все проходить, дай мне вставить его только на минуту, и я пойду. Так было хорошо и вдруг ни с того ни с сего остановиться? А кончать я не буду, клянусь тебе.

Она умоляюще взглянула на меня, и в ее взгляде можно было прочитать: «Не обманываешь? Конечно, я тоже хочу. Да, да, конечно, только смотри, чтобы я не попалась».

Я поднял ее, безвольную как манекен, развернул к себе спиной, положил руки на бортик ванны и чуть-чуть приподнял задницу.

– Давай для разнообразия попробуем и так, – шепнул я, но не стал сразу же вставлять в нее, а поводил слегка по промежности, взад и вперед.

– Так ты не будешь в меня кончать? – Она вытянула шею и бросила умоляющий взгляд моему отражению в зеркале. – У меня там все открыто.

Это «все открыто» разожгло меня еще пуще.

«А, паскудина, – выругался я про себя, – я тебе сейчас зассу всю твою роскошную матку». И он осторожно проскользнул туда и двинулся вперед, шаря по закоулкам и утюжа ее широко раскрытую щель, пока не почувствовал рыльце матки. Я вклинил его туда надежно и убедительно, и он просто сросся с ней, словно решил остаться там на всю жизнь.

– О-о, – застонала Мод, – только не двигайся. Вот так и держи. Я вот так и держал его, даже когда она завращала своим хвостовым оперением.

– Ты можешь еще подержать так? – Голос у нее стал хриплым, а взгляд все ловил наши отражения в зеркале.

– Могу, могу, – успокоил я, не делая ни малейшего движения, понимая, что так я могу подвигнуть ее спустить с цепи всю свору своих фокусов.

– Это чудесно, – прошептала она и бессильно уронила голову, словно все скрепы вылетели. – Знаешь, он теперь еще больше. А ему там не слишком свободно? Я ведь ужас какая раскрытая.

– Все в порядке, – сказал я. – Они друг другу отлично подходят. Ты только не двигайся больше. Просто сжимай его. Ты же это умеешь.

Она попробовала, но что-то не получалось, ее пружина не сработала. Без всякого предупреждения я выдернул его.

– Давай ляжем вот здесь, – сказал я, оторвав ее от ванны и подкладывая сухие полотенца. Член у меня блестел от ее сока, он выглядел словно намокшая под дождем мачта. Вряд ли теперь его можно было назвать шишкой. Это был аппарат, с которым меня скрепили. Мод легла навзничь, с ужасом и обожанием глядя на него, гадая, что же он еще придумает, словно все теперь зависело от этого, а не от нас с ней.

– С моей стороны жестоко задерживать тебя, – еще успела она произнести, прежде чем резко, с каким-то влажным, похожим на пуканье звуком я врубился в нее.

– Господи Иисусе, вот сейчас я трахну тебя по-настоящему. Не бойся, я не буду спускать, ни капельки в тебя не пролью. А ты вертись как хочешь, прыгай, подмахивай мне… вот так… давай, давай, все кишки выверни!

– Тш-ш-ш. – Она рукой закрыла мне рот.

А я подался вперед, крепко впился в ее шею, а потом прошелся по губам, по мочкам ушей. А потом снова выдернул его на несколько мучительных секунд и припал к волосам на ее лобке и захватил зубами нижние губы.

– Дай его мне, дай скорее, – чуть не захныкала она и, схватив мою шишку, потянула ее в себя снова.

– Боже мой, я сейчас кончу… Не могу больше… О-о-о…

И она забилась подо мной с силой и яростью взбесившегося зверя. Так и не кончив, я извлек своего молодца: он блестел, он сиял, он был прямой, как шомпол. Она встала на ноги. Да, она сама меня вымоет, и она принялась за меня, словно занималась этим всю свою жизнь. Держа в своих руках мой член, вытирая его, она сказала:

– Тебе надо бежать. Надеюсь, что с ней ничего не случилось. Надеюсь. Так и передай ей, слышишь?