Секта

Владислав Леонидович не стал пререкаться и дал требуемые сведения, тут же проверенные по соответствующим каналам. Проработав пятнадцать лет в режимной организации, он настолько свыкся с официальной терминологией, что подходящие случаю блоки сами выстраивались в его запомороченной голове.

Профессиональные заботы — ведущий научный сотрудник занимался разделением изотопов — давно уступили место сугубо бытовым. Перво-наперво катастрофически не хватало денег. Даже прокорм собаки превратился в мучительную проблему. Он возненавидел проклятое название «педи-гри», соединившее библейский порок с африканским колдовским амулетом. Казалось, что оно сосредоточило в себе наиболее отвратительные приметы смутного времени: навязчивую рекламу, рассчитанную разве что на миллионеров, беспардонную ложь и дьявольскую свистопляску неведомо откуда взявшихся колдунов и астрологов, заполонивших экран. Стыдно было признаться, что они с женой, тоже научным работником, стали практически нищими.

Когда в одночасье были потеряны скопленные за много лет вклады в сберкассе, пришлось продать оставшиеся от родителей этюды Коровина и Поленова, как потом выяснилось, за бесценок. Деньги вложили в семейный банк «Чара» под солидный, но едва покрывавший инфляцию процент. Чара однако оказалась отнюдь не заздравной. За несколько дней до окончательного расчета — сумма составила без малого двадцать миллионов — банк лопнул. Владислав Леонидович не сомневался, что это была спланированная акция, причем при полном попустительстве властей. Короче, пять месяцев сравнительно обеспеченного существования в непривычном статусе рантье обернулись разбитым корытом. Так же закончилась и попытка организовать с коллегами ТОО. Выбранный ими гендиректор, единственный, кто смыслил в финансах, снял деньги со счета и был таков. Торба знал, что работник его квалификации мог бы получать за рубежом тысяч пять долларов в месяц, и мысленно готов был завербоваться хоть в Северную Корею, хоть в Ирак, но пока ему никто ничего не предлагал, а он был слишком нерешителен и ленив, чтобы проявить инициативу. Когда становилось совсем невтерпеж и накатывало отчаяние, он тешил себя идиллическими картинами жизни где-нибудь на берегу теплого моря, в коттедже под пальмами. Пока хоть кому-то нужна центрифуга для получения плутония и урана-235, шанс есть.

Таская за собой взад-вперед проголодавшуюся псину, он выстраивал в уме хитроумные конструкции из металлических сплавов, номенклатура которых известна лишь считанному числу лиц. Но мысли разбегались. Откуда-то из глубины зеленым призрачным светом пугающе вспыхивали очи на мертвом лице.

«Плюнуть и уйти, — поминутно решал он. — Мне-то какое дело? Не погонятся же за мной?» — И продолжал машинально отсчитывать шаги, зная, что не уйдет, и никуда не поедет, и не станет продавать секретов. В такие минуты он ненавидел себя, законопослушного гражданина расхристанного отечества. Впрочем, ненависть слишком сильное слово. Горькая обида рождала тошнотное ощущение безысходности. И еще мертвую женщину — студентка? — никак не удавалось выбросить из головы.

Ждать пришлось изнурительно долго.

Видя, как мается бородатый мужик с собакой, угрюмый регулировщик, которому лишние хлопоты были нужны, как рыбе зонтик, проникся чем-то вроде сочувствия. Спустившись перехватить красный «порше», совершивший двойной обгон, он снизошел до утешительного кивка:

— Скоро подъедут, — и, поигрывая жезлом, вразвалку направился к резко затормозившей машине. Водитель, не дожидаясь объяснений, приспустил стекло и помахал зеленой бумажкой.

«Долларов двадцать, если не все пятьдесят, — взъярился Торба. — Месячная зарплата».

Капитан, не смущаясь присутствием свидетеля, деньги взял, но потребовал права. Поколдовав над ними, скорее для проформы, он обошел машину сзади, сверил номера и отпустил нарушителя.

Владислав Леонидович отвернулся, исходя желчью. Экономя бензин, он выезжал на своей «ладе» пятой модели только на дачу, то есть на садовый участок на 42-м километре по Рижскому шоссе. Нынешние выходные они вынуждены были провести в городе по причине выкипевшего аккумулятора. Поломка обнаружилась поздно вечером, а деньги на новый можно было достать только в понедельник.

— Сколько еще ждать? — стиснув зубы, спросил Торба. — Я на работу опаздываю.

— Это в субботу-то?

— Да, в субботу! — с вызовом констатировал Владислав Леонидович, досадуя на свой промах. — Вы, как я вижу, исправно выполняете свои обязанности, — с язвительной усмешкой акцентировал он, — но на одной милиции свет клином не сошелся. Существуют, например, производства с непрерывным циклом. И вообще стратегически важные институты.

Фраза получилась нелепая, выспренняя, но Торбе казалось, что он сделал достаточно ясный намек на свою принадлежность именно к таким жизненно важным для государства сферам. Тем более что в принципе так оно и было.

— Ну, и где же вы работаете?

— В атомной энергетике.

— Не слабо… Оружейным ураном не приторговываете?

— С чего вы взяли? — опешил Владислав Леонидович. — Ничего подобного!