Секта

Сбитый с вековечного курса клин кружил в магнитных полях, взвихренных веерным лучом невыносимой напряженности. Новый день незаметно заступил стражу над бессонным подземельем, укрытым суровым гранитом, коврами серебристой пушицы и мшистыми кочками, проросшими острой осокой.

Приехав утром на службу, полковник Бурмистров, не заходя в свой отдел, спустился в аварийный туннель.

Труп исчез, а часовой мирно похрапывал, уронив автомат.

Глава двадцать девятая Кремлевсвкая магия

Саня не виделся с Лорой уже четыре дня. Говоря с ним по телефону она дала ясно понять, что у мужа серьезные неприятности, и ей очень не хочется, не имеет морального права еще больше осложнять ему жизнь.

— Скажи хоть, что случилось?

— Не для телефона. Понимаешь? Все сложно, Сандро, запутано…

— Давай встретимся. На каких-нибудь пять минут. Я подскочу, куда скажешь.

— Не сейчас, милый, не сейчас. Я сама тебе позвоню, как только смогу. Ты не волнуйся. Как-нибудь утрясется. Вот увидишь.

— Намекнуть можешь? Я пойму.

— Это ничего не даст, намеками тут не обойдешься. Дай мне время разобраться.

— Банк? — продолжал настаивать Лазо, задыхаясь от волнения и тоски. Предчувствие не обмануло его: что-то непоправимо сломалось. Неприятности, о которых вскользь упомянула Лора, лишь ускорили начавшееся движение под уклон.

— Не только, все вместе… Наберись терпения, дорогой. Я сама безумно страдаю и очень-очень тебя люблю! Мы увидимся при первой возможности. Верь мне, Саня. Ты единственная моя надежда. Понимаешь?

— Могу я чем-то помочь?

— Ни в коем случае! — в ее голосе прозвучал испуг. — Тебя это никак не должно касаться!

— Ну почему? Почему?

— Грязь, Санечка, грязь! Не хватало еще и тебе замараться… Ну все, милый. Иван Николаевич вернулся… Целую.

Разговор, записанный на привезенном из Гамбурга электронном устройстве ТСМ-031, Кидин прослушает на другой день в своем банковском кабинете. Это вряд ли прибавит ему настроения.

Лазо долго не отрывал трубку от уха, вслушиваясь в заунывную музыку частых гудков.

Уйти от себя, от гложущего чувства собственного бессилия, от мыслей, обреченных накручивать никуда не ведущие обороты, словно лошади на арене, подгоняемые хлыстом, помогла пишущая машинка.

Неожиданно для себя отстукал строфу:

Есть синий вечер, он напомнит,
Не даст забыть, не даст уйти.
Но, как рабу в каменоломне,
Цепь ограничила пути.

Перечитав несколько раз, до потери ощущения смысла, скомкал лист и швырнул на пол. Слишком уж банально: «синий вечер». Какой вечер не синий, если не хлещут дожди? Разве все то, что действительно невозможно забыть, умещается в пошленькое определеньице? Заведомый графоман и то найдет более выразительные слова. «Тот синий вечер»? Все равно скверно. А если так:

Твоя тоска тебе напомнит…

Чуточку лучше, но не то. Когда переполняет тоска, когда некуда от нее деться, не нужны никакие напоминания. Она и есть твоя единственная память — тоска.

И ветры злые погонят вечности пески,
Но не закрыть пескам пустые и вещие глаза тоски.

Перепевы буйной студенческой юности. Только их недоставало…

Но аккорд был взят. В мятущемся небе блеснул просвет. Лазо разыскал черновик незаконченного очерка о спиритических развлечениях номенклатурной элиты.

Казалось бы, все на месте: настроение, темперамент, философские обобщения подкреплены фактами, способными не только ошарашить, но и вызвать презрительную усмешку.

Материал остался незавершенным по той простой причине, что Саню опередили коллеги из дружественных газет демократической ориентации.

Сначала появилась сенсационная статья с завлекательным заголовком «Башня Мерлина рядом со Спасской». Она целиком была посвящена одному человеку — генералу Алехину, занимающему высокий пост в Службе Президентской охраны. Оказалось, что этого прежде совершенно не известного общественности генерала боятся и ненавидят сотни людей, приближенных к власти. Причем ненавидят намного сильнее, нежели боятся, потому что, отбросив страхи, не только идут на контакт с прессой, но и охотно сообщают подробности, от которых волосы встают дыбом.

Оказывается, господин Алехин не только бдительно оберегает главу государства от врагов внешних и внутренних, но и служит ему надежной защитой от темных сил оккультного свойства. Он визирует гороскопы, составляемые для высших чиновников, вызывает духов, свободно общается со всеми потусторонними силами. Не ограничиваясь принятым в западном мире эзотерическим набором, генерал охотно прибегает и к индо-буддистской магии: исправляет кармы, читает спасительные мантры, обучает йогической практике. Не чужд он и новейших веяний в области тайных наук, как то целиком и полностью отданные на откуп экстрасенсам «биополе», «космическая энергетика» и прочие набившие оскомину, но не поддающиеся рациональному осмыслению материи.