Секта

— Столько вопросов сразу… Вынужден разочаровать вас, ибо не владею соответствующей информацией, но обещаю навести справки. Это в моих силах. Знаю только, что скончался работник уголовного розыска. Фамилию уточню. Думаете, кому-то от этого станет легче?

— Легче не станет, но по крайней мере будет соблюдена элементарная этика. Хотя бы в отношении семьи погибшего милиционера.

— Значит, до следующей встречи?

— Договорились, Владлен Юлианович, но, прежде чем откланяться, разрешите задать последний вопрос, — Саня выключил и спрятал в карман диктофон. — Не для печати. Это в контексте нашей беседы о всяческой чертовщине. Правда ли, что дискеты-убийцы содержат шестьсот шестьдесят шесть единиц информации? Случайное совпадение с числом антихриста я заведомо отметаю… Что вы думаете по этому поводу, Влад?

— Не знаю, что и подумать, Саня. Честно, — Скворцова ничуть не покоробило возвращение к неформальным отношениям. — Вы попали в самую точку, все верно: шестьсот шестьдесят шесть.

— Если бы я! Сообщение впервые появились в американской печати. Похоже, что за бугром, как всегда, осведомлены о состоянии наших дел лучше нас самих… Значит, никакой башни Мерлина нет возле Спасской? — полушутя, спросил Саня перед уходом.

— Никто не позволит изменить облик Кремля, — в тон ему ответил Скворцов.

— И мы не откатились во тьму раннего средневековья?

— Больше похоже на Рим эпохи упадка, — одними губами просигналил Владлен Юлианович.

В редакцию Саня возвратился со смешанными чувствами. Скворцов определенно темнил, как и полагалось по штату, но в чем-то, несомненно, остался искренним. Не врал без особой нужды. Ссылаться на него было бесполезно — материала с гулькин нос — и недальновидно. Авось в следующий раз удастся вытянуть что-нибудь посущественнее. Признание насчет Рима эпохи упадка звучало обещающе. Он и сам находился под колпаком. Недаром писали, что прослушивают даже премьера.

— Зачем он тебя звал? — сгорая от любопытства, спросил главный.

— Точно сказать не могу. Не разобрался пока в ощущениях.

— В целом баланс положительный? Или со знаком минус?

— Всего понемногу, но, боюсь, в итоге останется ноль. Очень уж осторожен.

— На Алехина не выведет?

— Разве что-тот сам пожелает.

— Жаль.

— Еще бы не жаль, но по одежке протягивай ножки.

— Хоть какой-то навар есть?

— Расход на бензин, я считаю, оправдан. Число антихриста они подтверждают.

— Уже кое-что. Писать будешь?

— Обязательно. Внутренне я созрел.

— Это самое главное. Когда дашь?

— Точно обещать не могу, как получится.

— Можешь два дня не появляться в редакции. Вместе с выходными это будет четыре. В понедельник положишь на стол.

— Ваше дело приказывать.

Лазо забежал в отдел забрать бумаги. На его столе лежала записка секретарши: «Звонила Л. К. Ждет по адресу: В. Масловка, 7, кв. 34. Телефона не оставила. Надеюсь, это не ловушка? Желаю приятного времяпровождения. В.»

Не обратив внимания на шпильку, Саня опрометью бросился к лифту. Лора не звонила целых три дня, и он страдал дурными предчувствиями. Она никогда еще не назначала свидание в неизвестных местах.

«Где хоть находится эта самая Масловка?»

Пришлось вернуться, чтобы посмотреть в справочнике «Как проехать по Москве».

Глава тридцать четвертая Силовое противостояние

На крыше двенадцатиэтажного дома номер 11 круглосуточно дежурили снайперы. В прицел, оборудованный лазерным наведением и прибором ночного видения, различались ничтожные пятнышки грязи на стеклах «Доджа Чероки», припаркованного у подъезда однотипного здания из светлого кирпича, расположенного на противоположной стороне Профсоюзной улицы. Туда же был нацелен и объектив телекамеры, установленной на чердаке. Во избежание искажений, стекло предусмотрительно вынули из рамы. Ждали только хозяина машины, который должен был появиться со дня на день.

Стрельба никак не входила в планы руководителей операции — подполковника Корнилова и полковника Томилина из ФСБ, вновь переименованной в госбезопасность. Преступника во что бы то ни стало надо было взять живым и с поличными. По оперативным данным, в «додже» находились контейнеры с радиоактивными изотопами.

Обе службы работали в тесном контакте почти два месяца, пока не вышли на след ученого-ядерщика по фамилии Голобабенко. Его засекли на контакте с помощником военного атташе одной из стран Среднего Востока, проявлявшего повышенный интерес к специалистам соответствующего профиля. Голобабенко закончил МИФИ, два года проработал инженером в Дубне, после чего поступил в аспирантуру Института атомной энергии, где защитил кандидатскую диссертацию по закрытой теме, связанной с разделением изотопов. Уволившись по собственному желанию, он, как удалось установить, поступил в частную инновационную фирму, характер деятельности которой и источники финансирования предстояло выяснить.