Секта-2

– Придется, – вздохнул Игорь. – Возьми копье в правую руку вот так (он показал, как правильно держать копье – острием вперед). Теперь подойди к зеркалу. В него перед казнью последний раз в своей жизни посмотрелась Мария Стюарт. Приложи левую руку к сердцу. Чувствуешь, как бьется? А теперь ударь копьем в свое отражение в том месте, где оно бьется.

– Разобью же зеркало. – Роман сдвинул брови. – Такая вещь, ей цены нет!

– Делай, что я говорю, – возвысил голос Игорь, – не заставляй меня принуждать тебя. Ну!

Рома вздохнул и несильно ткнул копьем в стекло. По тусклой от времени глади стекла, словно по воде, прошла легкая рябь.

– Резче, черт бы тебя побрал! Сил, что ли, поубавилось?! – заорал Игорь.

Роман разозлился и сделал выпад. Копье с чавкающим звуком вошло в зеркальную поверхность и застряло в ней, как ложка в сметане.

– Скажи мне, что ты видишь? – Игорь и сам с напряжением всматривался в искаженную поверхность зеркала. – Кто там?

– Я, кто же еще? – Рома, так и не выпустив из рук копье, смотрел, как поверхность зеркала все больше выравнивается. Наконец она стала абсолютно гладкой, и он с изумлением увидел, что на него смотрит какой-то смутно знакомый ему парень примерно одного с ним возраста и роста. Выражение его лица было печальным, словно его кто-то незаслуженно обидел. Он смотрел на Рому и не двигался.

– Игорь, кто это? – Рома, не в силах оторваться от зеркала, задал свой вопрос машинально. – Я его знаю?

– Конечно, знаешь, – ответил Лемешев. – Это ты.

– То есть как я?! Я вот он. – Рома провел рукой по волосам и убедился, что отражение никак на это не отреагировало. – У меня опять глюки начинаются, – прошептал испуганный Рома.

– Ты это, вернее, чужая душа в твоем теле. Зеркало с помощью копья показало твою истинную начинку. Помнишь гроб в Затихе? Это тот самый парень, Настин первый муж. Когда ты летел сверху вниз, ты еще в воздухе умер от инсульта. А он в тебя в тот же миг вселился, вот почему именно этого момента ты и не помнишь.

– То есть я жив благодаря ему? – Рома вдруг ощутил полнейшее спокойствие, словно гора упала с плеч. Он вытащил копье из зеркала, и незнакомое отражение тут же исчезло.

– Именно так, – кивнул Игорь. – Но ты этого никогда не сможешь осознать. Душа бессмертна, она лишь меняет тела, но предыдущих своих воплощений не помнит. Вспомни уроки в академии – ты можешь этому научиться. У тебя есть и другой выбор: ты можешь оставить все как есть и продолжать жить в этом теле. Как говорится, хозяин барин.

– Может, доверить это Насте? Пусть она выберет.

– Мудрое решение! – с изумлением поглядев на Рому, воскликнул Игорь. – Никак не ждал от тебя! Да ты молодец, парень! Все правильно сказал!

– Век живи, – отшутился Рома. – А вы в свое отражение копье воткнуть не хотите?

Игорь отрицательно качнул головой:

– Нет. Я про себя и так все знаю. Знаешь, почему я такой? Я родился с пуповиной вокруг горла и по всем законам должен был или помереть, или превратиться в дебила. Мама вслух сказала акушеру, что готова душу свою отдать, лишь бы я выжил. Вот я и выжил. А акушер стареньким был, седым дедушкой с бородой. Вот таким…

На глазах у ошеломленного Романа Игорь взмыл в воздух, сделал сальто и опустился на пол стариком Горшковым с растрепанной копной седых волос.

– Пойдем отсюда, – дребезжащим голосом приказал он. – Все проверено, я не обманулся, дело почти сделано. У меня к тебе будет одна просьба, поклянись, что исполнишь!

– Какая просьба?

– Позже переговорим, – уклончиво ответил Горшков и шагнул к двери.

VI

Настя оставила все попытки сдвинуться с места. Она поняла, что ничего не получится до тех пор, пока что-то особенное не свершится там, за дверью кабинета. События особенно долго ждать себя не заставили. Дверь широко распахнулась, и на пороге появился Роман, очень бледный, сильно осунувшийся, точно похудевший сразу на несколько килограммов. За ним следовал знакомый Насте старик Горшков, но не вполне такой, каким он выступал в академии перед высокопоставленными ее студентами, будучи похожим на дородного профессора, и не такой, каким предстал перед Настей во дворе переулка близ Сретенки, то есть худой и даже изможденный. Роман прижимал к груди сверток, что-то среднего размера, завернутое в белую ткань. Старик тяжело дышал, воздух со свистом выходил из его легких, как бывает только при одышке и плохоньком сердце. При виде этого зрелища у Насти заныло в груди, но вместе с тем появились силы встать. Из всех троих словно одномоментно высосали жизнь, оставив самый минимум для передвижения.

– Вызови лифт, – попросил ее Рома, и голос его зазвучал совершенно по-другому. Так когда-то говорил человек, оставивший Насте память в виде сына и ушедший из жизни при весьма загадочных обстоятельствах.

– Гера? – Настя не заметила, как несколько раз подряд нажала на кнопку вызова. – Но как это может быть?

– К черту расспросы, – услышала она в ответ все тот же до боли знакомый голос, – нам надо возвращаться, иначе может быть поздно, его хватятся, и тогда все окажется бессмысленным. Просто потерпи немного, милая.