Секта

Левое крыло машины было смято, фара не работала, а конец бампера оторван начисто. Вокруг бесновалась метель, точно старая ведьма, обретшая наконец свободу.

Ее сила казалась неистощимой. Снега намело уже выше щиколотки, и идти приходилось, высоко поднимая ноги.

Мужчина первым добрался до автомобиля. Видимо, это лишило его остатков сил, — он привалился спиной к передней дверце, тяжело дыша и опустив голову. Когда охранник подошел ближе, мужчина выпрямился и попытался открыть заднюю дверцу, едва не потеряв равновесие при этом.

— Подождите, — охранник осторожно, но твердо отстранил его правой рукой, распахивая дверцу левой. — Все будет хорошо, мистер. Сейчас я…

В салоне было почти темно, но, когда раскрылась дверца черного "тандеберда", на боковых стойках в салоне вспыхнули два маленьких плафона.

Женщина ничком лежала на заднем сиденье, теплое меховое пальто скрывало очертания фигуры. Виден был лишь затылок (короткая, почти мальчишеская стрижка).

Слишком короткая.

Эта мысль промелькнула в сознании, когда охранник осторожно приподнял женщину, ощутив неожиданную тяжесть тела. И в этот момент он пожалел, что отправился один, не пригласив хотя бы санитара.

Перехватив под мышки, он стал медленно тянуть на себя, одновременно переворачивая тело на спину, — и внезапно увидел ее лицо…

— Мистер, но ведь это мужчина…

Двадцатишестилетний охранник был неплохим солдатом, но никуда не годным полицейским. Он обернулся к мужчине, пораженный своим открытием, — и встретил удар в висок тяжелой пистолетной рукояти. Несколько секунд мужчина молча стоял над ним; снег причудливыми аксельбантами расписывал новенькую форму с шевроном на рукаве. В центре на черном поле виднелись буквы "КБ".

Клиника Банниера.

"Доктора Банниера, который, посадив у входной двери стокилограммового болвана, счел себя в полной безопасности".

Внезапно мужчина, в движениях которого исчез даже намек на слабость, опустился на корточки и потрогал пульс на руке у лежащего в снегу парня. И то, что он обнаружил, ему совсем не понравилось. Он оглянулся на входную дверь, которая могла распахнуться в любую секунду, и вновь посмотрел на охранника. Его голова была меньше чем в шаге от заднего колеса "тандеберда".

Мужчина уселся за руль. Повернув ключ зажигания, он несколько мгновений слышал только надсадное визжание стартера. Мелькнула сумасшедшая мысль, что мотор вовсе не заведется.

Еще несколько секунд — и двигатель все же заработал; но кто знает, что произойдет в следующий раз? Он тронул автомобиль вперед, вывернул руль вправо и толчком включил заднюю передачу. "Тандеберд" стал пятиться, несмотря на снег; колеса устойчиво держали сцепление.

Внезапно корпус машины слегка наклонился, и послышался звук, отдаленно напоминающий влажный хруст яблока, брошенного с высоты на асфальт.

Все.

Сманеврировав так, чтобы корпус машины завис над телом охранника, мужчина вышел и направился к пандусу клиники, где возле входа на него смотрели, как пара удивленных глаз, два ярких и бесполезных светильника.

Настенные часы показывали время с безжалостностью изобретения де Гильона. Лангелан вгляделся в табло: зеленые полуфутовые цифры слегка расплывались в глазах. Он опустил веки и снова открыл глаза; на этот раз все пришло в норму.

Если не считать нечеловеческой головной боли.

Приемный покой был пуст — словно дежуривший в нем охранник отлучился всего на минуту. Ослепительный верхний свет и мягкое мерцание монитора все создавало иллюзию обитаемости.

"Но это только иллюзия, причем одна из многих".

У входа Стивен заметил телекамеру — абсолютно бесполезную нынешней ночью. Однако это означало, что здесь не могли следить за самим приемным покоем.

Вообще говоря, это было бы довольно логично.

Он поискал глазами скрытые объективы, но либо они все же отсутствовали, либо были прекрасно замаскированы.

Лангелан опустился в кресло, которое не более двенадцати минут назад занимал ветеран "джи-ай". На мониторе последовательно — с этажа на этаж высвечивались картины затемненных коридоров клиники.

"Четыре этажа".

Это немного — будь он в своей обычной форме. А сейчас четыре этажа клиники могли готовить сюрпризов не меньше, чем пирамиды-майя.

К которым ты совсем не готов.

Голова. Это было основное. Хотя анальгетики после приема деска практически бессильны, некоторое облегчение, самые сильные, хотя и временно, все же способны дать.

Лангелан принялся выдвигать ящики стола, за которым сидел охранник. Старый журнал. Пустой пакет из-под попкорна. Не вскрытый (!) блок японских презервативов.

И ничего похожего на аптечку первой помощи.

"Медики! Да им не отличить анализ мочи от собственной спермы!" Неожиданно последовала новая вспышка головной боли — и вдруг отчетливая мысль, безжалостная в своей холодной уверенности: "Энни! Что-то случилось с Энни!" На столе дежурного стоял телефон. Десятка два разноцветных панелей и клавиш — селектор внутренней связи. Однако наверняка с него также можно позвонить…

Позвонить куда?

В мотель.