Секта

Приходилось верить на слово. А ведь был в жизни Юрия Пантелеевича тяжелый этап, когда он чуть не погорел по вине жены. Пользуясь зеленым диппаспортом, она ухитрилась переправить за бугор несколько картин и прочих произведений искусства. Схваченная буквально за руку таможенниками, она даже предстала перед следователем, но тем и закончилось. Сведения, просочившиеся в печать, были опровергнуты друзьями дома и собутыльниками по Сандуновским баням в более авторитетных газетах, с которыми в те годы не вступали в полемику. Словом, как в итальянском фильме «Следствие закончено — забудьте». И, правда, нужно забыть. Взятки за непонятную манипуляцию с компьютером Красиков определенно не получал, а его прошлое по линии жены не имеет никакого отношения к данному инциденту.

Короче, стер ли неизвестный дискету или же вставил на ее место свою, не столь существенно.

С достаточной достоверностью можно утверждать только одно: Юрий Пантелеевич какое-то время просидел тихо и молча, словно прирос к своему креслу из красного дерева, обитого гобеленом ручной работы. Сколько это продолжалось, точно определить невозможно, потому что голубой квадратик со стальным колесиком посередке вмещал в себя информацию, которой хватило бы на несколько книг.

Сначала экран светился ровным голубоватым светом, словно иллюминатор батискафа в морских глубинах, где нет ни рыбок, ни медуз, ни планктона. Потом все пространство дисплея заволокло густой мутью, как будто какая-то глубоководная каракатица ни с того ни с сего вдруг выпустила чернильное облако. Тут-то и началось нечто несусветное: чередование тьмы и ослепительных вспышек, ритмическая пляска непонятных фигур, мелькавших с такой быстротой, что не успевал схватить глаз, и жуткие звуковые сигналы на самой нижней границе слышимости, от которых вскипала кровь.

Юрий Пантелеевич почувствовал, как налились готовые выскочить из орбит глаза, закричал от пронзившей все его существо нестерпимой боли и потерял сознание.

На этот крик и вбежала перепуганная Анна Павловна. По крайней мере так она рассказала прибывшим по ее вызову высоким чинам милиции и контрразведки.

Сам Красиков ничего путного поведать не мог. Только мычал, нацелив на дисплей палец, и тыкал им себе в висок. Именно этот жест и породил версию о приставленном к голове пистолете.

Когда руководство, не сговариваясь, направилось к выходу, Корнилов позволил себе присесть, но тут же поднялся и пригласил Анну Павловну занять соседний стул возле длинного стола заседаний. В голове царил полнейший сумбур. Нужно было успокоиться, привести мысли в порядок и начать все сызнова.

— Давайте подумаем вместе, Анна Павловна, — он достал пачку сигарет «Прима». — Вы позволите?

— Сделайте одолжение, — Воротынцева пододвинула хрустальную пепельницу, не преминув заметить: — Вообще-то Юрий Пантелеевич не одобряет.

— В самом деле? — подполковник чиркнул зажигалкой, глубоко затянулся и, разгоняя дым, в который раз оглядел впечатляющую фотовыставку на стенах кабинета. И, как ни странно, обнаружил несколько новых персонажей: Майкла Джексона в частности, и — кто бы мог подумать! — министра внутренних дел.

— Странный случай, — он протяжно вздохнул и смял сигарету. — Не находите?

— Кошмарный!

— Вы уверены, что кто-то на самом деле мог незамеченным войти в кабинет?

— Я же не сумасшедшая!

— Нет-нет, помилуйте, Анна Павловна, у меня и в мыслях такого не было… Но все же, все же… Вы допускаете существование человека-невидимки?

— Не знаю, — сделав над собой усилие, тихо выдавила она. — Не знаю, что и сказать.

— Значит вы точно видели, как открылась, а затем затворилась первая дверь?

— Совершенно точно.

— Это не показалось вам странным?

— Показалось.

— Вы не попытались узнать, в чем дело?

— Каким образом?

— Ну хотя бы открыть эту самую дверь, посмотреть?

— Была такая мысль, но я воздержалась.

— Почему, интересно?

— Во-первых, Юрий Пантелеевич не вызывал…

— А во-вторых?

— Я сумела убедить себя, что мне показалось.

— Может, действительно?..

— Не думаю. Впрочем, я уже сама ничего не понимаю.

— Потом вы услышали крик и кинулись в кабинет? Так?

— Так.

— И кого там застали?

— Никого. То есть Юрия Пантелеевича, — поспешно поправилась она. — Он сидел у себя за столом, и я сразу поняла, что произошло нечто ужасное.

— Почему?

— Таким я его никогда не видела. Весь красный, глаза налиты кровью, руки дрожат… Ужасно!

— И он был один? Больше никого в кабинете не было?

— Никого.

— Попробуем рассуждать логически… Только не обижайтесь, договорились?.. Сколько примерно времени прошло с того момента, когда вам показалось, что дверь пришла в движение, до крика из кабинета?

— Затрудняюсь сказать. Я была вся на нервах.

— А там, в кабинете, вы не обратили внимания на дверь? Она была закрыта, открыта?

— Не знаю, не помню.

— Жаль… Но если кто-то вошел, то должен был и как-то выйти. Другого не дано, даже допуская существование невидимки. Согласны?

— Согласна, — нехотя кивнула Анна Павловна.

— Тем не менее вы утверждаете, что в кабинете никого, кроме, разумеется, вашего шефа, не обнаружили?

— Никого.