Секта. Ангелы умирают первыми

Да, впечатление от всего увиденного действительно было каким-то жутковатым. Все эти люди в балахонах, которые там копошились возле горы, производили впечатление заколдованных. Я отметил для себя, что психомоторика у всех адептов серьезно замедлена. Эмоции, мысли, чувства подавлены. Пообщавшись с парочкой трудников, которые разбивали там газон, я вообще пришел в ужас. Любой разговор, любой вопрос, даже на самую отвлеченную тему, к примеру про цветы, которые они высаживают, сводится в итоге только к одному – Виссариону и тому, что он истинный бог на земле. Просто кошмар и бред. Люди – зомби.

Дальше смотреть на эту секту, и тем более подниматься на гору было просто бессмысленно. Один я туда идти не хотел, а Михаила туда никто не пустит. Его там очень хорошо запомнили, после той истории, пятнадцатилетней давности, когда он устроил у них на горе стрельбу, после смерти Матрёны. Так что подниматься снам с ним туда, было бесполезно. Жутчайшая история, со смертью невинной маленькой девочки. Нелепая смерть, ужасная, и вся история вообще, холодит кровь в жилах. Бедный ребёнок, умер только оттого, что родители ударились в секту, в которой запрещено применение медикаментов и вся еда, кроме растительной.

Несчастный ребёнок попросту простудился. А так как и без того неокрепший детский организм был ослаблен отсутствием вообще любого питания, в том числе и жизненно необходимого, да ещё и в условиях суровой Сибири, то эта простуда быстро перетекла в пневмонию. И девочка, маленькая, невинная девочка, просто умерла от элементарного воспаления лёгких. В агонии её муки страшно себе даже представить.

Можно многое простить: тот лохотрон, который устроил Виссарион, ведь это в конечном итоге только деньги, тот бред, который он несет, вырубку тайги, эксплуатацию людей за бесплатно и многое другое, но такую вот смерть – никогда. Ведь ничто не стоит хотя бы одной человеческой жизни, а тем более ребенка, маленькой девочки. Смерть ребенка, чистого и невинного, И это бог?! Как он себя называет?

Вот с такими ужасными мыслями я и Михаил отправились обратно в Минусинск. Тут, возле этой горы, делать больше было нечего. Мне уже и так все было хорошо понятно, и мне было достаточно того, что я уже увидел, чтобы сделать соответствующие выводы. Вернувшись в Минусинск уже глубоким вечером, я отправился к себе в гостиницу, а Михаил к своим многочисленным друзьям в Минусинске, которых он не видел уже пятнадцать лет – со времен работы в этих краях геологом, ещё при коммунизме, и хотел их повидать.

Вечером, в своём номере в гостинице, я разложил на столе все свои бумаги, и решил набросать портрет этого человека – Торопа – Виассариона. Кто он? Он человек вообще? То, что он не Христос, это даже не обсуждается. Но заглянуть в глаза этому подонку очень интересно, понять кто он, что им движет? Как может человек, превратиться в практически самого дьявола? Понимает ли он, что он делает? Понимает ли он, что он делает с людьми? Понимает ли последствия? Как может один человек так издеваться над тысячами других людей? Может, он просто психически глубоко не здоровый человек, которого надо лечить? Верит ли он сам в то, что он мессия? Верит ли в бога вообще? Я попытался его представить, как он выглядит. Но у меня ничего не получилось, в этот момент ко мне в номер постучали. Это было обслуживание номеров, я заказал ужин в номер.

Приятная девушка вкатила в мой номер тележку с ужином. Интеллигентное приятное лицо, немного усталое, но доброе. И в то же время есть в этом лице что-то очень женственное, что-то, от чего я весь взбудоражился и начал лихорадочно перебирать свои бумажки, лежавшие на столе. Идиотская у меня привычка! Когда я встречаюсь с девушкой, которая мне нравится с первого взгляда, начинаю вести себя как школьник, иногда даже краснею. Но тут же я гордо решаю, что плевать я хотел на всех девушек на свете, хватит, я сюда не за этим приехал, и вообще мне надо работать. Решительно откладываю все свои бумажки в сторону. Но по выражению ее лица я вижу, что она прекрасно поняла все мои манипуляции с перекладыванием бумажек с места на место. И смотрит на меня с затаенной усмешкой и, кажется, с одобрением. Интересно, что она во мне одобряет? Я верчу головой, делая вид, что ищу какую-то затерявшуюся бумажку, а сам краем глаза, украдкой разглядываю эту девушку. Что ж, недурное начало командировки. Она красива, отметил я для себя, мила. Похоже, я ей тоже понравился. Но все это секундное замешательство быстро закончилось, когда она заговорила.

– Вам записка, – сообщила она мне с милой улыбкой и приятным, показавшимся мне даже нежным голосом.

– Какая записка? – немного смущаясь спросил я.

– Ну, вам передали…

Бог с ней, с запиской этой, подумал я. Надо быстро с ней познакомиться, пока она не убежала. С запиской я разберусь позже.

– Хорошо, я приму вашу записку, но с одним условием…

– С каким?

Спросила она с задором, практически смеясь.

– Вы обязательно, прямо сейчас, скажете мне, как зовут такую прекрасную девушку, как вы, и твердо мне обещаете, что я вас еще увижу.