Секта «Ашрам Шамбалы». Концлагерь для ищущих Бога

Марина сразу же захотела посетить церковь. Мне было лень туда идти, но, чтобы угодить подруге, которую я не видела целый год, я пошла с ней в церковь. У меня вообще было огромное стремление угождать всем людям. Я беспрестанно пыталась всем понравиться. И вот теперь пыталась понравиться Марине. Марина не одобрила Анастасию, и я больше не заговаривала о ней. Вместо этого я постоянно слушала, что рассказывает Марина. Она говорила о Боге, о вере и как настоящему христианину надо себя вести. Она также рассказывала о грехах, о том, что необходимо постоянно следить за собой, отслеживать каждое неправильное действие и потом каяться.

Марина был очень скрупулёзна в отслеживании грехов. Она исписывала каждую неделю несколько страниц своими грехами и затем зачитывала их во время покаяния. Внезапно я почувствовала себя в присутствии такой набожной подруги совсем грешной и решила тоже вместе с Мариной каяться в своих грехах и регулярно ходить в церковь. Для меня это потребовало большого преодоления. Причиной было то, что я жила в гражданском браке с Богданом. Прелюбодеяние считалось в церкви смертным грехом. Что такое смертный грех, я до конца не понимала, но «смертный грех» звучало в моих ушах ужасно. Прелюбодеяние ставилось на одну ступень с убийством, что было очень странно для меня. Убийство казалось ужасным преступлением, а прелюбодеяние, наоборот, довольно приятным занятием. Но если церковь говорит, что прелюбодеяние – это очень плохо, то, наверное, в этом есть смысл, думала я. После длительных колебаний я решила покаяться в прелюбодеянии. Под прелюбодеянием я понимала секс вне брака. Марина объяснила, что даже мысли про секс являются грехом.

Я села писать список. Оказалось, что грехов у меня было очень много. Мне было страшно идти на покаяние. Но в то же время мне очень хотелось очиститься и стать хорошей.

Я собрала всю смелость и пошла с Мариной в церковь. Мы проснулись ни свет ни заря и, не позавтракав, отправились пешком в церковь. Идти было примерно три километра. Хотя было лето, утро выдалось прохладное, мы мерзли. Церковь была для маленького городка, где жили мои родители, очень большой и красивой. Она высилась над крошечными деревенскими домиками, гордо показывая небу свои зеленые купола. Позолоченные кресты украшали их. Стены церкви были белоснежными. Напротив церкви находилось недавно построенное здание из красного кирпича, куда перенесли киоск, торговавший церковными книгами, иконами и свечами. Комната для покаяния тоже теперь находилась в новом кирпичном здании. До постройки дополнительного здания люди каялись в основном здании церкви во время службы, заходя ко священнику за перегородку. Перегородка, украшенная иконами, обеспечивала защиту от взглядов, но плохую звуковую изоляцию. Я была рада, что теперь есть отдельная комната для покаяния, я не сильно-то хотела, чтобы полцеркви слышало мои грехи.

Мы пришли очень рано, в церкви было еще довольно пусто. Марина знала все иконы, она сразу же накупила свечей и подходила ко всем иконам по очереди, зажигая свечи, молясь и целуя каждую икону. Я немного стеснялась, но повторяла за подругой, хотя я не ставила столько свечей и вовсе не целовала иконы. Мне казалось, что целовать иконы очень негигиенично. У меня была любимая икона, около которой я всегда стояла во время служб. Это была икона Симеона Верхотурского. Он стоял на этой иконе на фоне леса, в простой зеленой рубашке, в холщовых штанах и в лаптях. Мне очень нравился его взгляд: такой бесхитростный, добрый и спокойный. Остальные святые смотрели или с осуждением, или страдальчески, или вовсе совсем отсутствующим взглядом. Я так же любила изображения Богородицы. Мне казалось, что Мария смотрит с любовью и пониманием.

Вскоре церковь наполнилась народом и началась служба. Служба длилась, как всегда, невыносимо долго. Мне было плохо. Болели плечи, тошнило от голода, кружилась голова, я была близка к обмороку. Народу было столько много, что, казалось, если я расслаблюсь и перестану держать себя на ногах, то все равно останусь стоять, так как плотно стоящие вокруг меня люди меня слишком сильно подпирают. От волнения у меня стало сводить живот, и мне пришлось два раза во время службы выбираться из толпы и бежать в туалет. Наконец-то три часа службы прошли, и пришло время для покаяния. Марина и я вышли из церкви и пошли в дом из красного кирпича. Воздух на улице показался мне таким чудесным и свежим. Людей, желающих покаяться, было в этот день немного. Первой зашла моя подруга, затем пошла я.

Комнатка для покаяния была довольно маленькой, сквозь небольшое окошко проникало недостаточно света, поэтому над небольшим иконостасом горела дополнительно небольшая лампочка. Священник, одетый в свою длинную золотую ризу, стоял перед иконостасом, держа в руке большой металлический крест. Он велел мне опуститься на колени и протянул мне крест для поцелуя. Я покорно поцеловала крест.

– Как твое имя? – спросил священник.

– Алиса.