Секта. Свидетели убийства гражданина Романова

«Я бродил по громадным комнатам, заваленным сундуками, корзинами, ящиками, просто узлами в старых рваных простынях, скатертях… Все это было полно драгоценностей, кое-как сваленных в этих помещениях… Кое-где драгоценности лежали кучами на полу, на подоконниках. Старинная серебряная посуда валялась вместе с артистически сработанными диадемами, колье, портсигарами, серьгами, серебряными и золотыми табакерками… Все было свалено кое-как вместе… Попадались корзины, сплошь наполненные драгоценными камнями без оправы… Были тут и царские драгоценности… Валялись предметы чисто музейные… и все это без всякого учета. Правда, и снаружи и внутри были часовые. Был и заведующий, который не имел ни малейшего представления ни о количестве, ни о стоимости находившихся в его заведовании драгоценностей…»

Можно было бы усомниться в писаниях невозвращенца Соломона, но иначе быть просто не могло. Косвенным подтверждением служит то, что Ленин регулярно интересовался, сколько разобрано ящиков. Естественно, воровство в Гохране сразу же достигло умопомрачительных размеров — быть у воды, да не напиться?

Именно в связи с неблагополучием в Гохране и появился там Юровский весной 1920 года — как уполномоченный ЦК. Сохранилась стенограмма его беседы с Лениным по этому вопросу.

«Хищения безобразные в Гохране.

Кража была как раз 4/V, в день моего прихода (я командирован в ЦеКа РКП от Народного Комиссариата Рабоче-крестьянской инспекции).

Сказал Баше[34], что надо работу остановить сейчас же. Он не согласился…

Баша доложил в Н[ародный] Ком[иссариат] Фин[ансов], но и там затянулось.

В коллегии Н[ародного] К[омиссариата] Ф[инансов] в [опро]са не обсуждали, хотя Сыромолотов поднял вопрос.

6/V я сказал Баше, ч[то] я дольше оставаться не могу. Не могу отвечать, раз идет „сплошное воровство“.

„Если бы я не знал Чуцкаева, я бы его расстрелял“, — сказал я Альскому[35] (около 12/V)…

(Ряд изменений в ведении дела я стал проводить: прием золота по весу и т [ому] п[одобное]) (Интересно, а до того как принимали? — Е.П.).

Все крадут — и спецы, и все — ибо РКИ и ЧеКисты, все прозевывают… Ни правильного учета, ничего путного…

Ежедневно пропадает до 1/2 милл [иона] руб [лей] золотом»[36].

Здесь мы снова встречаем все те же знакомые фамилии — Чуцкаева и Сыромолотова.

История с назначением Юровского закончилась прогремевшим в 1921 году колоссальным «делом Гохрана» (19 человек получили высшую меру наказания, 35 — различные сроки тюремного заключения). Сам Юровский в том же году становится заведующим отделом золотых вещей, потом — председателем торгового отдела валютного управления наркомата иностранных дел (в который перебрался к тому времени и Крестинский), где и работает до 1923 года.

Исследователь Александр Север полагает: Юровский «был известен не только своим участием в расстреле царской семьи в июле 1918 года, но и честностью — лично снял с убитых кольца, браслеты, часы, медальоны и по описи сдал их затем родному государству». Добавим: по описи, которую сам составлял. Но с той же долей вероятности можно сказать, что это была не борьба кристально честного контролера, а схватка двух группировок за власть над Гохраном.

Впрочем, это уже совсем другая история…

Икона эмигрантской ненависти