Секта Ушельцев

Тарх указал на энергетический столб, который стал увеличиваться на глазах у всех. Это происходило за счёт энергии Души Доброслава, которая освобождалась от тела и сливаясь с энергией самого столба, начинала движение к звёздам. За разговорами я и не заметил, как стемнело. Душа, по инерции ещё сохраняя очертания человеческого тела, но с каждым метром всё более расплывающаяся в бесформенный сгусток энергии, поднималась вверх. Люди на поляне вели себя по-разному. Кто-то аплодировал, кто-то плакал, кто-то махал улетающей Душе рукой. На фоне моря процесс казался особенно волшебным, тем более что на этот раз было полнолуние, и Душа Доброслава поднималась прямо по очень яркой лунной дорожке. В результате простой земной смерти, Душа отлетает от тела недалеко и ждёт, когда тело превратиться в прах. Так в ожиданиях полного уничтожения закопанного в землю тела, по планете бродят тысячи неприкаянных Душ. И многие из них так и не перерождаются в будущем. Устав бродить в полной ненужности кому-либо, они добровольно умирают, отходя от ещё не уничтоженного тела на слишком большое расстояние и теряя с ним энергетическую связь. Это один из самых сильных видов геноцида Душ — погребение тела в землю. В данном случае, энергетический столб полностью «съедал» физическое тело и Душа отправлялась сразу же в назначенную точку для воплощения в новом мире. Таким образом, Доброслав получал преимущество перед любым другим способом перерождения во времени, не менее чем на тысячу лет. Это с учётом получения знаний о новых мирах в архивном виде, вместо накопления оных через общевселенскую информационную сеть в образе дерева. С двух сторон Душу «подгоняли» своей энергией два ангела, прямо как с религиозных картинок. Это Тур и Светослав, проводившие весь ритуал, помогали своими энергетическими потоками Душе Доброслава справиться с сопротивлением Земли. Которая, как бы, не желала отпускать одного из своих лучших людей. Планета она тоже существо живое и иногда капризное.

Тарх по-отечески потрепал меня по плечу и направился к энергетическому столбу. Может чтобы помочь Волхвам. А может, просто чтобы быть на виду у всех в такой момент.

Сам я никогда не знал, что делать в таких случаях. Радости я не испытывал, глядя, как улетает ввысь чья-то Душа. Страха или горя тоже, даже если перерождался близкий мне человек. Со многими из Храма я успевал немало сблизиться, прежде чем они отправлялись в иной мир. Но никогда не испытывал чувства потери. Скорее наоборот, было чувство, что у них теперь совсем иная, более интересная, чем у нас, жизнь. А чувства меня никогда не обманывали.

^{Ритуал перерождения. Рис. Анжелики Мальцевой}

Кстати, о тех, с кем я сблизился. А где Мария? Только сейчас я вспомнил о ней и начал оглядываться.

— Вспомнил? — прозвучало из-за спины.

Мария стояла всё это время неподалёку, но стараясь не попадать мне на глаза. Ждала, пока я сам начну искать её. Стало немного стыдно.

— Я и не забывал, — ответил я. Просто разговорился с Тархом. Всё боялся, что он заговорит про мой ритуал, а мне кажется я не готов. Не в смысле сейчас, а в смысле совсем не готов к перерождению. Не хочу. Чувствую себя обязанным своим детям. Им нужна моя помощь.

Впервые я заговорил с Марией о своей семье. Знал, что ей это неприятно, поэтому после памятного разговора с коньяком в Новороссийске, мы больше не касались этой темы.

— Хочешь вернуться к детям и жене?

Вопрос был в лоб и требовал ответа по существу. Я устал играть в Дон Жуана и также в лоб ответил, глядя прямо в глаза любовнице:

— Да.

Я впервые назвал её этим малоприличным термином в своих мыслях. Но, вероятно, впервые реально оценивал ситуацию.

— Это правильно. Им ты нужнее, чем кому бы то ни было.

Мария повернулась и пошла в сторону Храма. Не уверен, что более обнаружу её в нашей комнате. Но бежать и останавливать не хотелось. Я действительно любил только свою семью. И чем более я узнавал Мироздание, тем сильнее становилась моя тяга к детям и жене.

Я не стал торопиться с возвращением в комнату. Если Мария решила уйти, то надо дать ей время спокойно собраться и избежать возможных разборов полёта. А если нет, то пусть заснёт. Видеть возможные слёзы мне не хотелось. Терпеть не могу слёзы женщин и становлюсь готовым на всё, чтобы их осушить. А это в данный момент только навредило бы.

Из двух возможных вариантов Мария выбрала второй. Когда я вернулся в комнату, она спала, отвернувшись к стенке, что бывало крайне редко. Обычно я засыпал раньше. Она по природе своей была ещё большая сова, чем я. Я тоже далеко не жаворонок, но такой совы как Мария надо поискать. И вряд ли найдёшь.